А ты?
–А я и не летел. Я на машине приехал.
–Да, понимаю,– кивнула она, все еще не понимая.– Я хотела спросить – вообще.
–Вот… в смятении…
Он спохватился, что все еще держит букет, отдал ей, еще раз поцеловал и, подхватив ее чемодан, покатил к выходу.
–Ты, кажется, подросла? – поглядывая на нее снизу вверх, улыбнулся он.– Как-то неуважительно с твоей стороны, не по-товарищески…
–Вовсе нет, – запротестовала она.– Я все такая же. Просто ты отвык.
–Помнится, я был выше тебя на голову. Куда все делось? Смотри-ка, у тебя синий пуховик!
–Когда я вылетала, в Саратове было холодно…
–Я не о том. Я сегодня тоже в синей куртке, видишь?
–Ой, действительно! Значит, мы – на одной волне, да? Кстати, эта повязка на голове тебе очень к лицу.
–Лысина мне тоже к лицу, только я постоянно ею обо что-нибудь задеваю, и остаются царапины.
–Это потому что ты – высокий.
–Ага. И еще огромный. Просто держусь скромно. У тебя появилось чувство юмора?
–Откуда? Зачем оно мне в Саратове?
* * *
У выхода из аэропорта располагались автоматы, принимавшие плату за парковку. Перед каждым выстроилась небольшая очередь, в хвосте одной из них томилась русская пара. Анна хотела встать за ними, но Норов потянул ее дальше.
–Застряли!– сварливо пожаловалась Анне блондинка.– Все из-за той каракатицы,– она подбородком указала на пожилую толстую арабку, возившуюся у автомата.– Полчаса уже ковыряется. То карту не тем концом сует, то пин-код набрать не может. Вот корова!
–В жопу ей эту карту засунуть, может, поумнеет! – отозвался ее приятель.
–А главное – все стоят, как в рот воды набрали. В России ее бы давно шугнули.
–Во Франции это называется деликатность,– сдержанно заметил Норов.
–Да в гробу я видела такую деликатность! Я что, целый час тут должна из-за этой коровы торчать?
–Дальше еще есть автоматы,– сказал Норов.– Обычно там меньше народа.
–Где? – деловито поинтересовался кривоносый.
–Пойдемте, покажу.
–Кстати, Владимир,– кривоносый сунул Норову крепкую большую руку.
–Павел.
–Ляля,– пропела блондинка.– Вов, а это – Аня. Мы с ней летели вместе.
Анна вежливо улыбнулась, и Владимир под впечатлением ее роста и стати, уважительно буркнул:
–Очень приятно.
Все четверо вышли на улицу, пересекли по переходу дорогу и в толпе других пассажиров направились к стоянке.
–Многовато тут чурок,– проговорила Ляля, озираясь по сторонам.– Прям не Франция, а Чуркистан какой-то.
–Это не чурки, это французы,– возразил Норов.
–Французы! – саркастически хмыкнула Ляля.– Да они по-французски
