после строчки. Странно.
Выдумываю то, что
за мыслью, как нарочно,
меня стремится тоже
вообразить, похоже.
«Легкое поведение»
Эта, вся как на ладони, гонка дней,
приз в которой все ценнее и ценней.
Эта, пристальному взору не видна,
растворенная напротив глубина.
Все так просто, очень просто, Джон: любить –
если просит он, любимого убить;
чистоту свою любой ценой спасти –
до пустыни полной дело довести.
Может, кто-нибудь кого-то в судный час
избавляя от страданий, создал нас.
Легкость – главный притяжения закон.
Я была во сне: твоим был только сон.
***
Тишина сильнее любого ветра,
и о нем – это всегда о ней.
Если б можно было верить не в Бога, а в человека,
я, наверное, мог бы любить сильней –
не умом и сердцем (по сути, издали),
не воображеньем (теплей на шаг),
а совсем: как озером тело, как душу мыслью,
осторожно разгуливающей в камышах,
как простую жительницу округой,
равно всем дарующей свой свет.
Там, куда ступаешь невесть откуда,
меж ступнёй и светом различий нет.
***
В конце концов, не в этой дело
линялой темноте – она
и до подобных дел глядела
вот так, без всякого окна.
От заполуночного бденья
меж пустотой и высотой,
вступающими в отношенья,
не в утро переход простой,
тогда как окончанье ночи
все более – вопрос цены:
насколько день и эти строчки
друг другу в принципе нужны.
***
Глядеть на себя самого,
не понимая, кто же на кого смотрит,
больше не балансируя между реальностью и свободой.
Отраженье, разглядывающее оригинал…
Погружённая в воду ступня не чувствует целиком тела.
Иное дело – лицо, голова.
Иное дело – тело, целиком погружённое в воду,
чувствующее себя ступней. Лицом. Головой.
Осознанье себя – ощущенье воды,
отделяющей погружённую часть от свободной:
болтнуть рукой – почувствовать воду
и ангела, то же самое сделавшего без воды.
Эту иллюзию перерастаешь в один прекрасный момент:
маленький человечек, болтавшийся в луже,
это искаженное прозрачной средой отражение наблюдателя,
видит себя наблюдателем, искажаемым лужей.
***
Понятно, надо быть в пейзаже,
в холодном мрамора
