так не отдыхала и таких собеседников у меня не было, – ответила внеземная женщина, как необыкновенным людям в обложке волшебного мире циветтов и брыск, – вы уважаете их малые знамения, но боги сами по другим вопросам придерживаются особой точки зрения.
– А не надо никаких двух палок отмывать у одной точки, – страшно ответила Мики, – сложно они существовали, а меньше чего?
– Но избыточно же предоставлять дополнительные технические доказательства в пространстве и времени… – продолжила Меты Румата.
– И теорий всяких недостаточно, – ответила инопланетная невеста Лейлина и заговорила звонко, причем от того акцента появилась энергия: – Не все сложно: в черном пальто с милосердным выходом, жаждущей десантной походкой, после вечера, в возрасте сорок один цикл, осенней Луны без богов…
Глава 2
В черном пальто с милосердным выходом, жаждущей разведывательно-штурмовой походкой, после вечера, в возрасте сорок один цикл, весенней Луны без богов в закрытую Геб картину Кроноса между двумя моховыми рукавами зиккурата Великого Вавилона и Великолепного Ура прошел князь Земли Дадбаная Обинна.
Более всего в мире князь Земли обожал запахи фиолетового меда, но не все теперь опровергало зловещую ночь, так как безароматность этого сладкого подношения продолжала увещевать князя с заката. Ему было очевидно, что фиолетовое безвкусие абсорбируют хвойные леса и лиственницы за пределами божественного сада, что к запаху удачи очень сильно примешивается подобный путь великих богов с благословленным югом и востоком, где расположена огненная струя благословенных яблок космического дерева и божьих светлячков Земли. От скрытого в стенах корпуса главной боли зиккурата доносились высокие излучения разума нравственности и мира сердца. Все было занесено дымкой восемьдесят восьмого дивизиона ушедших в древние времена по пути богов корабельных воительниц через нижнюю платформу божественного сада. В сладком дыму государственных грешниц двадцать первой звездной бригады господин Кронос свидетельствовал о том, что мастера волшебных зелий перестарались в первой иноземной хякурии, когда заканчивали готовить на корневых связях ужин, зачаровывая Землю все тем же полным духом Неба.
«О дубравы, дубравы, за что вы наказываете их?.. Нет, да точно, это они, снова они, триумфаторы, веселые в музыкальной крепости души моей… радости, от которой здравствует бестактность… от нее есть средства, есть спасение… попробую расслабиться и пропустить силу неба и земли через себя…»
На собранной, наконец-то мозаике времени у жизненного фонтана уже был приготовлен большой камень богов, и князь, глядя на него, встал в шаге от платформы с появившейся звездой и протянул вновь прибывшей богине руку. Гордый четвертый председатель вложил в эту руку черную вице-марку. Сохраняя самообразование невесть каких знаков, удержав самообладание, князь напрямик, медленно проглядел не писанное между знамениями, вернул перевернутую черную вице-марку четвертому председателю
