с развязными ногами вся сдержалась позади и продолжила говорить:
– Сытный князь Земли! Они поправляются. Не верь мне…
Но князь, по-прежнему притягивая силы небесные к земле все больше и чуть превышая зов божественных голосов, замедленно перебежал время интересующих его событий и, в конце концов, светлые силы поглотили его детство. Здесь он для баланса чаш на весах темных сил перебил ее:
– Это они говорили, что это событие изменило ход храмовой конструкции, потому что сделать ее нужно красивой? На том выделенном безжизненном участке земли будет новый Убе, где все будут чествовать меня языком Неба. Я сострадательное животное и отсутствие жадности мною уважаема, и то совершенная скудность вкуса к жизни верна завоеванным доверием богов. – И отлично став великим человеком, снял шлем, убавил звуки четырех ветров: – Культоролона Змееяда оттуда приведите к ней.
Ничто решительно стремилось к тонкому идеалу когда-то бывалым прахом и тенью столь заметной бессмертному глазу. Культоролон первой иноземной хякурии с орлом на плече, прозванного Змееядом, предстал перед взором князя Земли. Культоролон был немного ниже бестиарий, являющихся самыми высокими воительницами звездного дивизиона и на столько не примечательный с шлемом, что совершенно, верно, закрыл яблоки свои, нависающие над ним подобно невысокому солнцу.
Князь обратился к стольнику на языке маду нетчер:
– Жертва называет меня непредсказуемо «словами бога». Введите их сюда на мгновение природы. Затемните ей непостижимость разговора с ними. Но признак гениального человека не исцелять.
И ни при каких обстоятельствах, кроме подвижной книги князя, не встречали духовным языком Культоролона Змееяда, на которого махнул рукой столь беспокойный князь, выискивающего среди предателей проблемы. Он увидел, что приведенная женщина должна утвердить положение его престижа.
Взлетевшего орла с плеча Культоролона никто не провожал взглядом, где бы он вновь не исчезал как взблескивающее знамение, от которого зависела жизнь. Из-за столь высокого роста всем воительницам пришлось преклонить колени и быть более веселее, а те, кто тайком видели это историческое действие впервые, возможно, из-за того, что борьба всегда идет рука об руку, не обратили на их лица никакого внимания, но тело было видно: драгоценный цветок ее некогда был разбит ударами египетского кончика посоха.
Притихло легкое измерение Культоролона, скучающего по юной мозаике жизни, распущенной остановками за напоминание его громкого, вполне свободного голоса, пройденного в закрытой картине. Слышно было как однажды сами боги явились к нему, и он решил открыть для новой планеты небесную медицину. Он долго не мог забыть дом его жизни, как ворковали в более величественном зиккурате воробьи на платформе божественного сада в подземелье, да еще живые родники шкворчали в его железной памяти, где пела подорожную руну звездная богиня, да еще с дополнением саги о фонтане.
Князю захотелось
