с Сэмом, он был ошарашен не меньше моего. Ему на подносе подали новую. Три сантиметра в ширину и длину. Чтобы запить такую, ему пришлось преодолеть рвотный рефлекс, но что не сделаешь ради здоровья. Сейчас, бывает невозможно протянуть и пары дней без лекарств. Подцепил какую-нибудь заразу, а под рукой или в руке нет кредитов на лекарства – пиши, пропало. Смерть даже от простой ранки – дело пары часов или дней, тут уж как повезёт.
Отойдя от побочного беспамятства, Паркер вытащил что-то мелкое из своего глаза, налив себе полный бокал вина, вместо половины как принято в высшем свете и буквально выдул её за несколько секунд, похлопал глазами и уставился на меня, приставив ладонь к подбородку и подставив локоть на перину кресла.
– Я уж стар – если вдруг не знал ты, мне почти шестой десяток отраду. Скоро грянет помешательство в tête intelligente13. Нате же грабли я ступать не буду. Я хотел тебе вернуть должок – выдвинуть как канцлера твою кандидатуру. Сын должен избавиться от ярлыка отца, но не обязан лишаться места своего. Ты как я – видел невиданное вне кулис и делал то, что не желал и был обманут, как и я. Вступил в игру – желая новое создать, а получил новую обёртку со старою начинкой. – ловко ворочал он слова, старый лис, усладой ушки пригревает.
– Ты хочешь свергнуть совет? – прямо спросил я.
– Ну не свергнуть – тут мы так грубо говорить не станем. Я и люди хотим, чтобы на престол взошёл истинный правитель, как было предначертано творцом. – аккуратничал Паркер.
– И ты готов это спонсировать?
– Готов и даже желаю!
– Ну. – я отпил из бокала, который в этот раз показался мне тяжелей.
– В Блаунзе со старыми контактами не связывайся. Я пробовал. Все первосортники уже рассажены по тюремным камерам, прикованы к койкам в Жёлтом доме или почивают в канавах, на радость крысам.
– Я твой последний билет! Вот оно что, а я уж подумал-с… – расхохотался я, внемля неожиданно открывшемуся откровенью.
– Я хочу вернуться в политику! Мною вертели, как хотели на протяжении всего срока моего правления! И будь я второсортен, то стерпел бы, но я не хотел быть марионеткой. Меня избрали, и я должен править был. Самостоятельно! Мне обещали полную власть!
– Винить тут можно только себя и свою наивность. – скупо, не трогаясь ответил я.
– Тут прав ты, ami béni14, но это не означает, что должны мы, всё забыть и ручки покорно сложить! Я боролся! И да – ты мой последний билет и я готов отдать всё – лишь бы извести совет!
– Ладно. Как сказал твой пират – мне терять нечего. Я согласен.
Мы пожали друг другу руки. Декард позвал своего писаря, тому пододвинули третий стул и он начал составлять контракт, кряхтя себе под нос. Писарь Декарда с виду чем-то напоминал мне пингвина. Мелкий,
Франц. – Умной голове.
Франц. – Друг блаженный.
