с Сэмом немного ужаснулись от него.
– Он толковый парень! Я ручаюсь за него! Не будь так строг к нему, и он тебе отплатит за лояльность своей полезностью. У нас общая цель и мы не сможем её оседлать, если ты, Алан – будешь придираться ко всему. – голос доходил до нас, как бы сказать, волной, импульсом и приходилось немного подождать.
Я и не сразу понял, что он принадлежит Паркеру, хоть голос его источником и была дырка в стене, выходящая на свежий воздух.
– Спокойной ночи, парни! До встречи утром и конец связи! – последнее эхо как по приказанию склонило меня ко сну.
Кабы извиняясь, я хлопнул корсара по плечу и лёг спать. Заснуть было самой сложной задачей на данном отрезке времени. Я лежал на матрасе, и даже одеяло с подушкой имелось. Целый постельный комплект с нежно розовыми цветами, только местами в дырках, да и ощущения были, как будто я спал на холодном полу. Когда я не мог моментально заснуть, то невольно окунался в воспоминанья. Вийербан – мой родной город на территории Франции. Я бегаю по единственному оставшемуся в городе полю, являвшемуся центром химической промышленности. До сих пор помню, когда впервые увидел идущий на посадку лайнер. В небе они были меньше чернильной кляксы, а когда шли на воссоединение с землёй вырастали до непостижимых для ребёнка моих лет размеров. Тогда… Города были… яркими. Солнце освещало их почти каждый день, даже зимой, давало жизнь цветам, животным, людям, давало пищу… Заставляло наши души… Светиться. Сейчас пади расскажи об этом тем, кто родился в пору, когда солнце прячется в тучах – примут за дурачка. Я родился в две тысячи девяносто пятом году, в обычной семье. Отец – Гектор, географ и биолог в одном лице, обычный рядовой учёный с заумными и трудными для пониманья речами. Седая, сальная чёлка с плешью посерёдке. Помню, он всегда носил очки с толстыми линзами и без одного ободка, который я поломал, быв младенцем. Он даже одежду редко менял, кажется. По крайней мере, я помню, что он старался покупать примерно одни и те же вещи, да и образы, которые я ещё помню, подсказывали мне это: серая рубашка, заправленные под шорты песочного цвета, к шортам покупались подтяжки, которые крепились красными петлями в форме звезды, доставшиеся от моего прадеда. Военного человека. В них не было необходимости, отец носил их больше так, на удачу. Я был вторым ребёнком, после Алисы. Моя старшая сестра. Озорное, веснушчатое, улыбчивое и никогда не прекращающее смеяться чудо. Жутко обожала нянчиться со мной. В первые годы после… Произошедших перемен… Мой идол! Алина никогда не падала духом, шла вперёд, как чёртов танк. Ей пришлось стать мне второй… Мамой. Мама… Мама… Ангел мой. Гвен Де Фаре. Работала в больнице, я в точности не знал, чем она занималась, отец и Алина говорили, что она лечит людей. Без чётких объяснений. Сейчас кстати в медицине нет чёткого распределения на специальности – врач есть врач. Без всяких навороченных приставок. В отличие от нас, она не была кровной француженкой. Ей пришлось бежать из Англии, которую
