сквозь слезы. А Олька Кошкина громко назвала Петю “насекомым” и фыркнула. Кошкина всегда была такой – изображала из себя взрослую матрону и не терпела глупостей. На однокашников она поглядывала свысока. Очень неприятная была эта Кошкина. Доска-два-соска.
Потом еще выходили с речами отдельные педагоги, желающие поздравить взмокших на сцене воспитанников.
Выступил Артур Борисович, учитель физики. У физика было прозвище Артемон – он носил черные кудри, большие зубы и говорил сочным басом. Старшие товарищи рассказывали, что физик никогда-никогда не посещает выпускные балы. Будто бы однажды, какой-то обиженный выпускник, ощутив свободу от школьных оков, зарядил Артуру Борисовичу в глаз за несправедливый “трояк” в аттестат. И будто бы после этого случая Артемон опасался возможных расправ троечников – сидел в день выпускного дома, носу на улицу не показывал. Но это оказалось неправдой. Физик пришел и чувствовал себя вполне вольготно: много шутил, отечески хлопал по плечам хулиганов и склабился своими огромными зубищами симпатичным родительницам.
Их первая учительница, очень старенькая Евдокия Александровна, вспоминала в хриплый микрофон, какими наивными пришли они когда-то, держа своих мам за руки. И вот, прошло десять лет, все возмужали и поумнели. И как же это все приятно ей видеть. И вспоминала всякое трогательное или смешное почти про каждого. Про Короедова ничего не вспомнила – видимо, он смешных номеров не выкидывал. Хотя вот лично сам Петя смешное припомнил – в третьем классе он смачно чихнул на стенгазету. И смущенно растер вычиханное по фотографии с изображением пионерского актива их класса. И все сначала с ужасом смотрели на то, как Петя портит пионерский актив, а потом прогнали его подальше от общественной нагрузки в виде оформления стенгазеты. Он сначала расстроился и даже поплакал в туалете. А потом порадовался – после уроков можно было идти кататься с горы у водокачки, а не малевать на ватмане заголовки по трафарету.
Евдокия Александровна, закончив с воспоминаниями, утерла слезу. Тут уж зарыдали в голос все девчонки – и Кошкина ревела, конечно, громче всех. Она подбежала к Евдокие Александровне, обняла ее за хрупкие плечи, и пообещала школы не забывать никогда в жизни, посещать все встречи выпускников и потом – когда-нибудь – привести своих собственных детей в эту самую лучшую школу на свете. И подарила Евдокии Александровне гвоздики в хрустящем целлофане – от себя лично. Остальные девчонки поморщились – они купить гвоздик в целлофане не догадались.
Но рыдали, конечно, тут уже почти все поголовно. Даже Артур Борисович чуть повлажнел глазами. А Кузякин громко всхлипнул и утер нос бабочкой. “Сопля”, – подумал про него Петя.
Глава 5. Щемяще хорошо
И им начали выдавать аттестаты зрелости.
Каждый выпускник под аплодисменты подходил к Афродите. Пожимал протянутую ею руку и получал взамен документ. Отдельно поздравили медалистов – Кузякина и Ольку
