однажды даже подарил ей мятый рубль. И мамину брошь в виде жука-плавунца. Плавунца, правда, пришлось забрать – брошь не обнаружили дома и устроили ор до потолка.
А однажды, в классе уже восьмом, он настолько потерял голову, что даже потрогал Светкину коленку под партой прямо на уроке биологии. Верхозина покраснела тогда, отвернулась, но руку его почему-то не убрала. И они вот так просидели почти сорок минут. И это было лучшим воспоминанием Пети в школьной его жизни. И, если разобраться, в жизни вообще.
Но подружиться окончательно не вышло. Больше за одной партой они не сидели. После девятого класса параллель, очищенная от двоечников, выплюнула два класса старшеклассников: класс умников 11 “А” и класс для всяких разгильдяев – 11 “Б”. Верхозина пошла в “А”, а Петя к разгильдяям.
Вообще, сам бы он с радостью пошел после девятого в ПТУ с двоечниками. Но категорически против этого была мама. Она отчего-то была уверена, что Петя неожиданно для всех вдруг возьмется за голову, подтянется в учебе и замахнется на целый областной ВУЗ. И станет инженером-технологом – пойдет к отцу на завод уважаемым и образованным человеком. Батя говорил, что те, кто с высшим образованием, зашибают у них вполне неплохо – получше уж простых работяг. И советовал Пете выбиваться в люди изо всех сил.
Глава 8. Огурец в кобуре
А вот Олька Кошкина ничего в нем никогда не будила.
Кошкина не была похожа на Алису Селезневу. Она была просто обычной Кошкиной – самой высокой девочкой в классе, худой, как сельдь из жестяной банки. С бесцветными волосами и анемичной мордочкой. Платяная моль. Килька. У нее и прозвище было соответствующее – Доска-два соска.
И характер у Кошкиной был очень уж противным. Легко перебегала из одного девчоночьего лагеря в другой, вынюхивала чужие секреты и разбалтывала их по всему свету. Подлизывалась к учителям. Единственной ее подругой была Таня Малкина. Эта Малкина Кошкину буквально боготворила – смотрела ей в рот и подражала во всем: также закатывала глаза и противно морщилась. Кошкину недолюбливали, сторонились, но и не задевали. Не будили ее дремлющее лихо.
А Петя один раз все же это лихо разбудил – в пятом классе он неосмотрительно отвесил Ольке небольшой тычок. Причину отвешивания он не помнил. На скаку долбанул Кошкину по худой горбухе и понесся себе дальше. Наверное, спешил портфель Верхозиной припрятать в мужском туалете. Он и забыл даже о том тычке. Двинул и забыл. Но с рук ему это преступление, конечно, не сошло.
На следующий же день в школу заявился отец Кошкиной. Он был милиционер. Крупный и белобрысый дядька. С красным лицом, пудовыми кулачищами и взглядом настоящего убийцы. Кошкин батя пришел в милицейской форме и даже с табельным оружием – на ремне у него болталась кобура. Пахло от родителя каким-то едким одеколоном.
Он подкараулил Петю в темном углу за кабинетом трудового обучения. И внушительно сообщил, что повыдергает у него все ноги в случае, если он, эдакий поган
ец,
