сердцу мелочами – много ли ей надо? Все остальное: посуда, ковры, мебель – остается Кире. Серафима Лаврентьевна с грустью посмотрела на альбом, погладила тисненую кожаную обложку и вернула его на полку книжного шкафа.
На столе оставалась потрепанная канцелярская папка для документов грязно-голубого цвета, с выцветшей чернильной надписью и завязанным на бечевку бантиком. Она много раз собиралась выбросить эту папку, содержимое которой, теперь никому не нужное, болезненно напоминало о счастливом прошлом ее семьи. Но что-то все время удерживало Серафиму от этого шага: ее родители очень дорожили этими старыми бумагами и пожелтевшими, затертыми на сгибах письмами. Вот и сейчас она взяла папку, прижала к груди, как ребенка, и убрала в один только ей известный тайничок, куда издавна прятала свои детские секреты, – словно похоронила…
Из письма Бориса Левандовского Влодеку Шпетовскому
Рыбнинск, 21 мая 2017 года
«…Возникли непредвиденные обстоятельства… план с соседкой провалился… буду устанавливать прямой контакт с архитекторшей, которая занимается реставрацией… Мельников рассказал мне, что в костеле через месяц должен пройти концерт классической музыки, на который ждут руководство области, поэтому с ремонтом торопятся.
Нам тоже надо поспешить, чтобы кто-то не добрался до предмета поисков раньше нас. С понедельника и начну…
Прошу Вас, пан Влодек, перечислить мне на карту некоторую сумму на дополнительные расходы… Жизнь в России весьма дорогая, зато здесь такие красивые pani…»
Из дневника следователя Савельева
21 мая 2017 года
Сегодняшний воскресный день я провел за работой. Одинокому холостяку вроде меня часто бывает нечем заняться в выходные, вот и загружаю себя делами.
Вопрос о ключах от квартиры, где произошло убийство, не давал покоя. Поэтому я навестил хозяйку и выяснил, что ключи убитой Людмилы Романовой пропали. Хотя, если быть честным, беседу с Кирой Деминой можно было отложить до понедельника или просто позвонить по телефону, но мне хотелось увидеть ее и поговорить в спокойной обстановке и без свидетелей.
Я застал девушку за уборкой. Ее уютный домашний вид – легкие пестрые брючки и футболка бирюзового цвета, делающая еще ярче зеленые глаза, отсутствие макияжа (который я, к слову, не люблю), слегка растрепанные волосы – усиливал ощущение хрупкости девушки и желание ее защитить. Но, несмотря на это впечатление, в Кире чувствовался внутренний стержень, самообладание: она не раскисла, не паниковала, была спокойна и уверена в себе. Лишь иногда в ее глазах мелькала печаль и блестели непрошеные слезинки, да это и понятно: не каждый день у тебя в квартире находят труп. Пока хозяйка хлопотала на кухне – ее желание угостить меня кофе было как нельзя кстати, – я еще раз без суеты осмотрел место происшествия, но не столько с целью поиска новых улик (эксперт и Славка вчера поработали четко), сколько для того, чтобы составить представление
