сказал, сказал, но твой только обрадовался.
"Выходит, король отправился на верную смерть!"
Моя рука дрогнула, и розовая пена выплеснулась из стакана на стол. Я поставила его и кинулась к двери.
– Скажи ему, что это не выход, – крикнула Маретт. – Если проблема со стражей, то ты же знаешь, что делать.
– Комнату на одного, – махнула я и поспешила на улицу.
– Ну а я ставлю, что выживет! – бросила Маретт мне вслед.
Я неслась что было мощи, неустанно кляня себя за глупую неуместную эмоциональность
«Ну я и рыцарь! Правильно меня, видать, в отставку отправили! Совсем из ума выжила – короля одного бросить! Как будто имело значение, нравятся мне его взгляды на жизнь или нет. Мне доверили дело государственной важности, а я развела драму, как капризный отрок».
На пути уже виднелись ворота города, неподалёку в чистом поле была стоянка возниц. Седые заросшие мужички круглый год жили в своих повозках, кутаясь в десятки одеял. Обычно они спали, пробуждались только при виде клиента.
– К озеру Эральд, – выговорила я, хватая ртом прохладный вечерний воздух.
– Э-э-э… нет, – уже поднявшийся возница плюхнулся обратно.
Я подошла ближе, достала из кармана несколько серебряных монет и показала ему.
– Да дело не в этом, – усмехнулся он из-под бортика повозки. – Ты не местная и, видимо, не знаешь. Западные дороги в это время года кишат разбойниками. Разбойничий сезон! Так что придержи монетки – шкура дороже.
– Ну тогда, довезите хотя бы до леса!
Он помотал головой:
– На запад не поеду. Ни за что! Знаешь, что с одним таким «смельчаком» стало?
– С Худапом, что ли? – из соседней повозки выглянуло одеяло, в котором белело заросшее щетиной лицо. – Так его Бог за жадность наказал. Ему побольше заплатили – он, оболтус, и поехал.
– Вот, – раздалось из третьей повозки. – Мы больше туда не возим и много не берём. Займись другими делами, красавица, зимой съездишь. Зимой озеро ещё красивее!
Что оставалось делать? Только призвать на помощь старую таприканскую традицию: помогать друг другу на чужбине, чего бы это ни стоило. Бегом миновав пару кварталов, я перемахнула через забор. Передо мной раскинулся огород размером с целое поле, и лишь вдали за деревьями притаился маленький домик.
Раньше домик служил сараем, а посреди участка стоял роскошный особняк, однако во время войны он сгорел дотла, а хозяева погибли. После этого имение досталось бывшему верному рабу – Йийи. Тот обожал земледелие и в большом жилье не нуждался.
Не без труда я разглядела и самого Йийи. Пожилой таприканец не обращал на меня никакого внимания и продолжал рыхлить землю каким-то орудием с длинной палкой.
– Йийи, это я Кеита! – крикнула я погромче, подбегая к старику. Он был близорук и глуховат.
– Кеита? – он растерянно развёл руками.
– Ну та, что до Бертуна подвозила.
– Кеита! –
