кашлянул.
– Ну что ж, – сказал он, разворачивая карту. Он быстро смирился с тем, что его ждет. Ему все равно нечего было делать. Этим утром он встал с кровати, понятия не имея, чем займется, ведь не помнил своей жизни вчера. – Он сказал – парк?
– Парк поблизости, – бесцветно повторила Марта. Она присмотрелась к Марии, которая всеми силами пыталась распрямить волосы или собрать их в хвост. Она подошла к табуретке, одиноко торчащей из земли, и поставила ногу на перекладину, заглядывая в карту через плечо юноши. – Вон он. Я его вижу.
– Идем туда. Сумерки вот-вот наступят.
– Откуда ты знаешь? – спросил Гвилим.
На секунду оба посмотрели друг на друга, и случилось то, что обычно случается, когда двое мужчин понимают, что надолго застряли друг с другом: они смерили друг друга взглядами, а потом сцепились глазами, ожидая, кто первый сдастся. Но ни один не хотел отступать. Наконец Гвилим моргнул. Кухулинн повел головой, принюхиваясь.
– Чувствую, – лаконично ответил он.
5
Они все были сплочены вокруг высоченного Кухулинна, которому второй самый высокий, Гвилим, был по плечо. Впрочем, и Марта была практически одного с Гвилимом роста. Эти двое еще какое-то время исподтишка вглядывались друг в друга с подозрением. Наверняка в голове копенгагенского юноши крутились мысли вроде «почему эта жительница Кристиании похожа на меня больше, чем мой собственный брат?»
Яков, впрочем, не был похож ни на кого из живущих.
Гвилим бы очень сильно удивился, узнай он, какие мысли роятся у Марты в голове. Она стояла и думала: «Почему этот парень из внешнего мира как две капли воды мне меня напоминает?»
И впрямь, когда они стали плечом к плечу, Мария тоже заметила: эти двое были будто бы версиями друг друга. Кухулинн будто бы не замечал, или ему было все равно: он нахмурился, вглядываясь в карту так, будто у него была мигрень; недовольно, но с усердием, будто бы ему очень хотелось то ли заплакать, то ли закурить. Рыжая девушка с печалью подумала, что не с кем ей тут будет по душам поговорить.
Карта напоминала паутину, одна нить из которой вела в самый центр, неровно раскрашенный зеленым. Каждый представил себе, как Кукольник присел на пень на обочине и карандаши вываливались у него из-за пазухи, а он, высунув кончик языка и сдвинув шляпу с волчьими ушами набок, положив одну ногу на другую, раскрашивал участки карты, размашисто водя рукой по старой бумаге. Вот! Он слишком сильно дернул запястьем, и в карте образовалась дырка. Кухулинн с удивлением сунул в нее кончик пальца. Область «Длинная Гора» исчезла с карты, осталась лишь надпись.
– Так, а где мы? – не выдержал Гвилим.
– Вот здесь, – авторитетно заявила Марта. Она ткнула пальцем с коротким аккуратным ногтем в маленькие ворота (которых действительно было не видать вокруг) у самого первого круга паутины. И принялась объяснять: – Кристиания строилась кругами. Я живу на самом первом, мой дом тут недалеко, – и, предвосхищая вопросы недовольных, сразу добавила: –
