а ты эту мечту пох… убил, одним словом. Ну вот что ты за человек?
Петюня молча уставился себе под ноги.
– Так что думай, Пётр, думай. И как можно чаще. Скоро тебе придётся…
Петюня еле успел увернуться от прямого удара в лицо, отклонив корпус и сделав шаг назад.
"Однако опять азиатчина, мать её за ногу…" – отвечая левым джебом [9], меланхолично подумал мальчишка.
Напротив него, постоянно меняя стойки, дёргался незнакомый пацан с характерным восточным разрезом глаз. Изредка, со стороны азиата в направлении Пети прилетала какая-нибудь из конечностей. И судя по траектории ударов, эти конечности хотели отбить мозг в Петюниной голове. Ну, а заодно и почки, печень и остальной ливер. Вот только у прыткого соперника пока ничего не получалось – Петюня своими о́рганами дорожил. Не казённые ведь, а свои. Ну как свои? Арендованные, конечно, но ведь и болевые ощущения пришлось в нагрузку брать. Поэтому Петюня защищал своё новое тело на совесть. А защищать его было чем – во всяком случае память прежнего владельца услужливо подсказала, что раньше принадлежала боксёру. И хотя мозг был почти полностью отбит в схватках и спаррингах, но команды телу все же посылал исправно и в срок.
Чем Петя и воспользовался, отключив собственные рефлексы в голове и переключившись на спинномозговые импульсы нового тела. В итоге азиат, оказавшийся каратистом, меньше чем за минуту был отправлен в глубокий нокаут.
Бесцельно шатаясь по академии, где угораздило учиться его предшественника, Петюня в очередной раз нарвался на стайку девушек.
"Достали уже. И чего им неймётся? Я что, мёдом намазан? Или тут поголовно все пацаны гачимучи? [10]"
Все время, проведённое им в этом мире, ему не давали прохода местные ученицы. Чем он их привлекал, никто из них не говорил, но домогались Петюню поголовно все.
Пять дней – восемь драк, четырнадцать девчонок. И везде он был победителем.
"Вот это жизнь", – подумал Петюня, улыбнулся от этой мысли, и вальяжно пошёл в сторону девушек, – "Вроде бы вон ту зовут Кира, и она дочка директора Академии."
– А я мечтал о спокойном вечере в домашней обстановке, – пробормотал Петюня с улыбкой.
– Не прикасайся ко мне!
– Но ты же сама этого хотела.
Нащупав её кисти, Петя сжал их в своих ладонях, лишая Киру возможности двигаться. Она начала задыхаться, лицо покрылось румянцем, её била дрожь.
– Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь, – его голос звучал глухо.
Петюня уже расстёгивал брюки, прогнав прочь остальные мысли.
"Да девчонка разогрелась до такой степени, что готова кончить и без моего участия", – подумал Петя, справляясь с последней пуговицей, – "Вот сейчас я это и проверю."
Освободив своего взбудораженного зверя, он произнёс:
– Можно приступать, – Петюня выставил вперёд своё оружие, – Он всецело в твоём распоряжении.
Даже
