дабы танк не скатился вниз. За танком горит вечный огонь. А за ним то самое огромное железное панно из под которого проглядывает то самое поле.
До границы рукой подать. Однако дойти до неё оказалось непросто. Может, после долгой дороги или от предубеждения, что это место какое-то особенное, но я снова почувствовал тот самый мерзкий холодок внутри, но не тот, что бывает когда вот вот подхватишь простуду. Нет. Мерзкий холодок накатывал волнами, будто холодный горный ручей впадает в волну тёплого, приветливого, южного моря. Растворяясь в солёной воде не сразу, а превращаясь сначала из прозрачной ледяной воды во что-то мутное, будто масляное. И только потом, когда плотности потоков уравняются всё снова станет приветливым и прозрачным. Внутри меня будто и происходило смешение чего-то неведомого и странного, что и порождало такие ощущения. И чем ближе я подходил к границе, тем сильнее был поток " холодного, горного ручья".
Времени у меня было достаточно. На часах было 4 часа дня, и до ночёвки была масса времени. До заката ещё далеко и даже если учесть время установки палатки в цветущем саду, то времени на осмотр монумента у меня как минимум 4 часа.
С торца монумента я обнаружил вход в музей. Да, припоминаю. Он был уже тогда, когда мне было совсем немного. Даже помню эти ступеньки, но не помню что было внутри. Вполне возможно что я там и не был. Но сегодня музей открыт. Отворив стеклянную дверь, я очутился в подвале, на входе в который обнаружилась касса, где с меня взяли 100 рублей и я прошёл в зал. Вернее сказать длинный коридор, по бокам которого висели и лежали артефакты с поля боя, военная форма тех лет, картины. В зале я оказался один. Негромко из динамиков играла музыка тех лет. Фрагменты искорёженного металла, фрагменты рваной брони, предметы быта солдат произвели впечатление. Ощущение потока горного ручья только усилилось. Музей я покинул без сожаления, прикупив на выходе пару магнитиков на память. Хотя и без магнитиков это место прочно осело в памяти.
Выйдя на улицу и сопротивляясь ознобу, я направился вверх, к железному панно с огромными чёрными лицами солдат запечатлёнными на нём. Спустя годы оно стало меньше. Ниже. В просвет под ним, как и прежде, виднелось то самое поле. Но уходило оно вдаль не до горизонта, как в воспоминаниях, а заканчивалось зелёной посадкой на краю свежевспаханного поля. Пригнувшись я прошёл за панно на границу, засевшую в памяти, и, уставившись на поле, вдруг понял, что ночевать мне здесь не следует. И чем быстрее я отсюда уеду, тем будет лучше.
И в тот же момент поток горного ручья ослаб, и волны тёплого, приветливого, южного моря накрыли меня снова.
"Я" постоял ещё несколько минут за панно и быстрой походкой пошёл к мотоциклу. Закинув в сумку фотоаппарат, надев шлем, он завёл мотор и уже через минуту нёсся в сторону Белгорода. Придёт время и ты поймёшь, что тебя выгнало с этого места и почему. Но всему своё время …
Где буду ночевать сегодня, не знаю. В идеале – добраться до Богучара и там заночевать в гостинице. Ну, или как вариант – в чистом поле в палатке.
