еще легче и веселей на душе. Если бы кто-то спросил его, кто для него Ирка, он бы ответил, она – моя подруга. И если бы кто-то спросил, а можно ли поддерживать интимные отношения с подругой, он бы ответил просто: «Да». Иногда он вспоминал свою «индианку» из южного села, но эти мысли быстро улетучивались. « Как это далеко ушло», – думал Володя,– все осталось в прошлом». А теперь не до этого, теперь только занятия, стремление вперед, к заветной цели, к творческой карьере!
И первой задачей встал конкурс. Сейчас надо думать о конкурсе, готовиться, выиграть его, вот о чем надо думать!
Про конкурс думала и Ирка. Больше всего ее заводило то, что подготовка и участие еще больше сблизят ее с Володей. Интересно было, что они должны выступать в одной категории, и получалось, что они прямые конкуренты друг другу. Но Ирка готова была уступить Володе первую премию, сама довольствовалась бы и второй и третьей. Она даже хотела, чтобы Володя победил.
Вторую неделю каникул занимались по домам, как звери. После каникул принесли Педагогу всю выученную программу. Обязательный концерт, технически сложные каприсы и романтические пьесы.
У Ирки лучше всего получались каприсы, они были у нее и посложнее, чем у некоторых участников. Техника ее совершенствовалась. Концерт тоже получался, хотя Педагог делал много замечаний по фразировке и звуку. Хуже всего было с пьесами. У Володи фантастически звучали пьесы с кантиленой, где требовался поющий звук, воздушные окончания, тонкие замедления. Это у него шло изнутри, а у Ирки внутри не было тонкости и поэзии. Тогда она решила побольше слушать Володю и понять его манеру, скопировать ее. Ей кое-что удалось понять и как бы повторить Володю. Педагог оставался доволен, говорил: «Ну, вот, ты же можешь! Можешь себя слушать и, главное, слышать!» Педагог понимал, что Володя талантливее, но считал, что и Ирка способна стать лауреатом или дипломантом, а, главное, вырасти на конкурсе, сделать профессиональный рывок.
Все уроки и репетиции проходили как обычно, и как обычно концертмейстер, которую Педагог звал Тата, время от времени начинала играть, заглушая скрипку и навязывая свой темп. Например, невероятно замедляла, или наоборот неслась, как лошадь, не слушая солиста. Конечно, Педагог понимал, что с таким концертмейстером нельзя выходить на конкурс, но ему было жаль Тату, которая всю свою жизнь била по клавишам и больше ничего делать не умела. Нет, она еще умела вязать, и всегда ходила в длинной красной вязаной безрукавке своего производства. Эта безрукавка появлялась даже на сцене, когда Тата выступала на концертах со студентами. Как сказать, что на сцену надо одеваться по-другому? Как сказать, что надо слушать солиста? Тате говорить было бесполезно, она была в своем мире, иногда разговаривала сама с собой на улице. Все решил случай. На зачет Тата забыла принести ноты, которые брала домой подучить. Без нот играть невозможно, зачет был сорван. Практически, это было должностным преступлением. Тату уволили.
А Педагогу
