селение, и множество судов, лежащих на якорях против окон, составляют прелестный вид. Граждане с посредственным воспитанием, предприимчивы в торговых оборотах, мужественны в сражениях, и честность их заслужила доверенность от черногорцев, с которыми преимущественно ведут они торг и получают от того знатные выгоды. Доброта имеет 1700 жителей и три церкви, из коих Св. Евстафия, новая, прекрасная и богатая, могла бы украсить большой город. Добротцы гостеприимны, но ревнивы до чрезвычайности: жены их и дочери всегда заперты и не показываются даже друзьям. Другие бокезцы, которые вообще придерживаются сего турецкого обычая, редко соглашаются отдавать за них дочерей своих в замужество, ибо и монахини имеют более свободы. Добротцы самые ревностные католики: при прежнем правительстве не позволяли они славянам греческого исповедания оставаться у них в селении долее суток, и ни один работник, как бы он ни был исправен и верен, не мог более трех лет служить в одном доме.
Занимает у берега узкую бесплодную полосу земли. Перастцы довольно просвещены, богаты от морской торговли и носят по большей части французскую одежду. Город, имеющий 1800 жителей, построен амфитеатром и издали с моря кажется лучше, нежели на самом деле. Над городом на горе, выше поверхности воды на 200 футов, построена иждивением граждан цитадель, служившая единственно для защищения их от набегов черногорцев. Против города, ближе к Ризано, есть два острова: на одном из них Мадонна д’Агосто, или Дель скальпелло, находится довольно богатая церковь с чудотворной иконой Божьей матери. 15 августа, в Успеньев день, собирается туда много богомольцев, и в сие время жители отправляют так называемый круговой танец.
Русский, будучи в Перасто, непременно должен посетить дом, принадлежащий Мартиновичу: там увидит он следы попечений Петра Великого. Государь, предприяв устроить флот, отправил во многие места лучших фамилий боярских детей для изучения науки мореплавания, в том числе шестнадцать человек, как думать должно, отправлены были в Перасто к тамошнему ученому дворянину Марку Мартиновичу. В доме его хранится картина, которую Г. Мажарович, уроженец перастский, так описывает: «Мартинович сидит за столом, на котором лежат карты и математические инструменты. Дети в богатых боярских одеждах стоят вокруг стола и слушают учителя со вниманием». Внизу картины подписаны следующие имена: Борис Иванович Куракин; Яков Иванович Лобанов; Князья: Петр, Дмитрий и Федор Голицыны; Григорий и Михайло Хилковы; Иван Данилович; Андрей Иванович Репнин; Абрам Феодорович Лопухин (брат царицы); Владимир Шереметев (брат генерала); Иван Ржевский; Михайло Ртищев; Никита Ланович (Lanovich); Григорий Бутурлин и Михайло Матюшкин.
Для сих детей вооружено было судно, на котором крейсировали они в Адриатическом море, чтобы обучаться вместе и теории и практике. Мартинович написал род поэмы, где описывает случаи, встретившиеся во время сих плаваний, и шутливо рассказывает, как некоторых из них укачало и как другие пленялись
