– Я устал ругаться на чужих людей. А ты… – рука его в указующем жесте, – Ты в точности я в молодости.
Мороз положил фотографию на стол. Полярная арктическая миссия 1989 года: мужчина-великан в огромном тулупе, с пышной, заледенелой бородой и знаменем в длинной руке.
– Да… – сказал Евгений, интонацией, что вот ещё немного и станет вопросительной.
– Я хочу, чтобы ты в этой интеграции проявил себя очень ярко.
– Я прилагаю все усилия.
– Нет, ты не понял.
Повисла тишина. Мороз воровато огляделся. Челюсть у молодого волшебника дернулась, зубы его тихо клацнули, но услышал это только он, потому что в эту секунду Мороз начал говорить.
– Не важно, когда и как вы раскроете это дело. – сказал он. – Даже не важно, что произойдет, пока вы его расследуете. Но сейчас Андрей относится к тебе, как к мальчишке. Ты должен это исправить. Сделаешь так, что эти черти будут как дрессированные маршировать – получишь все мое царство. И их, – палец его уперся в стол – под-царство. И Суд Правды. В придачу.
Евгений улыбнулся нежно, поправил очки.
– Дмитрий Дмитриевич, это очень серьезное дело.
– О, да! Снимаешь с языка. Андрей – приходящий маг. Только доказанных итераций три, а, зная его характер, настоящее число где-то в районе шести. Ему в общей сложности больше двухсот лет. Он таких, как мы с тобой, ел на завтрак во времена войны эфира с вакуумом, и я прошу тебя об этом не забывать ни на секунду. Дело серьезное: ты можешь погореть на любой глупости, так что думай, много раз думай, перед тем, как что-нибудь делать.
Техномаг вспомнил про чашку с чаем. Черт возьми, как же у начальника вкусно.
– Хорошо, Дмитрий Дмитриевич.
– Или тебе это не нужно? – вдруг спросил Мороз.
– Обижаете, Дмитрий Дмитриевич.
– Просто ты должен понимать, что никто не обязывает тебя воевать. Непротивление злу тоже хорошая концепция. Истина не отрицает ее.
Евгений отставил чашку. В поднявшихся волосах промелькнуло золото.
– Я не из тех, кто будет терпеть глумление над Светом и нашей Истиной, Дмитрий Дмитриевич. – тихо сказал он. – Хоть и уважаю непротивление злу.
Мороз откинулся в кресло, кивая головой.
– Это хорошо. А теперь мы вернемся к Лидии.
– К моей Лидии?
– Да, твоей Лидии.
Евгений холодно посмеялся.
– А она тут при чем? – мужчина взял чашку снова. – Полигений четвертой величины. Простите за честность, но вы ее взяли в интеграцию, чтобы она окончательно на “три в ряд” не подсела. Я благодарен.
По лицу начальника было сразу ясно, что Евгений сказал что-то совсем не то, и тот увел взгляд в завихрения шпона на стеновых панелях. Мороз начал говорить медленно, смакуя ледяное разочарование.
– А при том: – тучи над подчиненным сгустились – она твоя жена. Лучшая твоя половина. Твоя ценность. А ценности надо хорошо оберегать. Мой дорогой Евгений, истина в древнем:
