больше, в общем, было негде. Кроме… ящиков стола. КэБ попросил разрешения у Рассказова заглянуть внутрь. Тот кивнул:
– Чего уж там, давайте. Ройте по полной.
Максим уступил шефу стул. Кирилл Борисович начал с нижнего ящика. Стопка писчей бумаги. Немного… В среднем нашел нераспечатанный канцелярский набор. Повертев его с разных сторон, положил находку на место и задвинул бесполезный ящик. Оставался последний шанс. Верхний ящик и вовсе оказался пустым, не считая трех ручек. Гелевой среди них не оказалось.
– Кажется, все. Скажу так, Альберт Николаевич. Это кабинет, хозяйка которого собиралась съехать… Из личных вещей обнаружен «Справочник следователя»… Ни гребней, расчесок или заколок, указывающих на то, что здесь до недавнего времени работала женщина. Ровным счетом ничего…
Он разочарованно поглядел на главреда.
– Да, вот еще что. Не подскажете, с кем из сотрудников дружила Каретная?
– Не уверен, что у нее вообще были подружки или друзья… – хмыкнул Рассказов.
– А была ли в ее окружении некая Марина? – спросил КэБ, вспомнив о надписи на календарном листке.
– Есть такая. Маринка Белоглазова – наш администратор. Поговорите-ка с ней, они общались. Ее сегодня нет, приболела, но я дам номер.
Гости стали прощаться с главным редактором. Последовали приличествующие в таких случаях слова благодарности, поздравления с наступающим Новым годом и пожелания успехов…
– Вас не затруднит информировать меня? – обратился Рассказов к Хабарову.
– Непременно, – заверил Кирилл Борисович.
Они вышли на улицу. Припорошивший город свежий снег искрился на солнце миллионами сверкающих кристалликов.
– Давай постоим, – попросил КэБ, – мне нужно отдышаться после здешних копчено-квашеных ароматов. Одно непонятно, как чистюля Каретная могла работать в этих «авгиевых конюшнях»? – Кирилл Борисович несколько раз втянул носом холодный воздух камской зимы. Вдох – выдох, вдох – выдох… – Скорее всего, она специально отгородилась от этого «розария», а редактору наплела, что ищет в уединении творческого вдохновения. Я бы так же поступил…
Максим терпеливо наблюдал за дыхательной гимнастикой шефа.
– Вы прямо как йог. – Затем без всякого перехода предложил «подбить бабки».
– Подвести итоги, – поправил его профессор, – начну, пожалуй, с кабинета. Его осмотр почти убедил меня, что смерть Каретной не была случайной. Это она сама вынесла все вещи. Но для чего, сказать пока не могу… Может, нанюхалась в редакции и решила уволиться и оттуда? Шучу… Принимая в расчет, что с ней произошло, причина была посерьезней…
– Только не ругайте меня. – Макс, переминавшийся до того с ноги на ногу, скинул с плеча рюкзак, расстегнул молнию и извлек толстый блокнот в сафьяновом переплете с тиснением «Каретная – Говорит Камск».
– Что это?
– Думаю, ежедневник Каретной.
– Где ты его взял? – На скулах Хабарова заходили желваки.
– Спер
