закономерный вывод, почему даже его отстранение от работы теперь его не страшит. Вероятно потому, что у него был шанс показать свое животное начало и скатиться до уровня самых отвратительных обитателей «Кило-11», однако он им не воспользовался. Такое желанное тело, которое само просило того, чтобы Джейк взялся за волосы и использовал как простую прокладку между собой и матрасом, а потом просто выбросил… И он…? А он оказался гордым, отвернул нос. Был добрым, но при том умел держать себя в руках. Заимел внутренний стержень, что несомненно радовало. Между сладострастными утехами для тела и человеческой совестью он выбрал правильный путь, оставшись довольным.
Интересно получалось, что Джейку было интереснее водить дружбу с коммунистической шпионкой, у которой еще непонятно что было в голове, чем со своими вчерашними сородичами, которые в атмосфере полной безнравственности и вседозволенности перестали быть в его глазах хоть сколь-нибудь достойными его внимания. Но это было не возвышение его, не чувство внезапно возникшей собственной важности и ни в коем случае не изменой своей Родине. Это было полнейшим отчаянием от того, что защитники этой самой Родины ее таким образом позорят. Разбазаривают за дешевый секс даже собственные, собранные с голодающих и звереющих солдат, припасы, имеют за простое «спасибо» секретарш и настолько дико муштруют всех вокруг, что кажется, еще немного, и в их словах начнут проскальзывать нотки монархического уклада. Я – король! Король последнего американского бункера! Король Гилберт Френсис Гримсон! А вы все – простая гребаная погань – мои рабы для утех и выплескивания накопившегося пара…
Джейк прогонял все эти мысли как мог, но, как ни крутил бы их, не заворачивал в бараний рог и не пытался засунуть в фантомную жирную волосатую задницу, чтобы не разозлиться еще сильнее, скрипел зубами и хмурил брови. Вот такой вот – с перекошенным от злобы и ярости лицом, с половинчатой коробкой консервов и пустым отсутствующим взглядом – пришел к архивариусу.
– Гарри, я…
Он наконец оторвал свой безучастный взгляд от фантазии в голове, и чуть не выронил коробку с консервами. На него смотрел не живой человек, не Гарри, которого он знал, а обросший желтовато-синеватой кожей скелет с безумными выпученными глазами, которые смотрели только на него. Ребра под его запятнанной кофе рубашкой вздымались, а затем снова стремились к позвоночнику. Он дышал часто и пунктирно, иногда присвистывая через запененные зубы.
– Что это… Джейк…? – опустив свой выпученный и обезумевший взгляд на коробку с консервами, архивариус сделал шаг вперед.
Хорнет моментально сдал назад, оставаясь с ним на расстоянии. Отставил коробку на стойку, не отрывая глаз от заболевшего Гарри.
– Это… – пытался собрать мысли в голове он. – Я обещал принести… Консервы тебе.
– Консервы?! Еда?! – мгновенно оживился тот, облизнув сухие растрескавшиеся губы. – Это еда?!
Джейк услышал, как архивариус слегка засвистел через
