то. Он набросился на консервы как животное! Он начал… начал открывать их голыми руками, рвать собственные пальцы! Это было настолько… настолько ужасно, что у меня чуть не остановилось сердце! Я никогда такого раньше не видел. Возможно ему нужна ваша помощь.
– А вы говорили, что у него болела голова. – хмыкнул Митчелл, все еще не возвращаясь.
– Да у него… – сказал Джейк и вдруг заметил что-то за ширмой, которой была отгорожена значительная часть кабинета. – …У него болела голова. Он говорил, что слышит какой-то звук, а до этого…
Не договорив, Хорнет встал, и медленно, озираясь, чтобы доктор неожиданно не вышел из темноты, направился к ширме, за которой виднелся какой-то силуэт. Еще один человек? Но почему тогда он молчал все это время, и почему об этом не сказал доктор? Джейк медленно переставлял уставшие ноги, и не понимал, приближается он к ширме или нет. Все для него стало непомерно невыполнимым, даже самые простые движения после такого марафона выходили у него с диким скрипом и требовали железной воли и мобилизации всех последних его сил. Но, мало по малу, он двигался к белой перегородке, всматриваясь поочередно то в темноту, то в белизну.
– А вы, значит, не слышите? – раздался вопрос доктора. – Интересно… У меня по этому поводу была одна теория.
– Что за теория, доктор? – дежурной интонацией ответил Хорнет.
– Видите ли, Джейк… Этот бункер закладывали с военным назначением. Каждый из находящихся здесь, должен был работать в экстремальных условиях. – начал рассказывать из темноты доктор, хрустя каким-то стеклом и шумя железными приборами. – Пентагон был заинтересован в том, чтобы мы могли работать вплоть до нескольких дней без перерывов на обед, сон и еду. Чтобы мы пахали и пахали, как проклятые, даже после того, как наш мир будет разрушен. Правительству не нужны были люди, ему нужны были биологические организмы с четко определенными задачами. И они получили один из инструментов для этого.
– Что вы имеете ввиду?
– Как же, вы не замечали? Наш кофе, Джейк. Он очень сильно отличается от того, что я пил когда-то в кофейне на Таймс Сквер, где его готовил один усатый рослый макаронник.
– Чем же?
– Хе-хе… – раздался скомканный смешок. – Как вам сказать… Итальяшка не добавлял в мой латте военные стимуляторы на основе героина…
– Ге… – поперхнулся Джейк, резко повернувшись на темноту и остановившись. – Героина?! То есть все это время…
– Да, мистер Хорнет. – доктор все еще вещал из темноты. – Мы все были у них на игле. А теперь, когда их не стало, мы на игле у собственных торговых автоматов. Теперь они не кажутся такими безобидными, да?
– А почему эта теория все-таки «была»? Вы сказали так, словно отказались от нее…
Джейк все же подобрался к ширме, и медленно обхватил пальцами край белого замаранного сукна, за которым явно кто-то сидел. И он уже хотел было его дернуть, как вдруг снова заговорил доктор:
– Это
