Слишком много ответственности. В конце концов, черт возьми, это был «мой» чемпионат, он проникал в меня, а я не мог заставить его течь в нужном направлении, найти верное русло. Если бы не моя вера в гохондзон[5], все могло бы закончиться настоящим кошмаром. Я молился, очень много молился. Чем труднее мне было, тем чаще я уединялся, часто читал Даймоку и в полной тишине старался найти в себе необходимые жизненные силы.
– И вот – одна восьмая финала, Нигерия.
– И там то же самое – начать хуже мы просто не могли. Сразу преимущество на их стороне в один гол. Нигерия была очень сильной, и не только физически. Не просто так она победила Аргентину. Критики ее недооценивали. И мы действительно большую часть матча играли плохо.
– В том числе и ты. Когда Сакки выпустил Дзолу, которого потом истерично удалил арбитр Брицио Картер, многие думали, что поле покинешь и ты.
– Я не чувствовал себя спокойным, на меня давил весь мир, и я был не в своей тарелке. Но, судя по тому, как все развивалось дальше, думаю, Сакки правильно оставил меня на поле.
– Конечно. За минуту до конца ты сравнял счет. И начался совсем другой чемпионат – и для тебя, и для Италии.
– Да, тут все изменилось. Я получил пас от Мусси, пробил с правой, и мяч полетел, задев ногу защитника, точно под правую от вратаря штангу. Неберущийся удар.
– Повезло, посчитали многие.
– Когда забиваешь на девяностой минуте, всегда есть доля везения, но я хотел направить мяч именно туда. И потом… наверное, в этом вдохновении было нечто особенное.
– В каком смысле «особенное»?
– В том смысле, что, наверное, в тот раз мой Учитель помог мне гораздо больше, чем обычно. Может быть, мне помогла моя вера, мое доверие к себе самому, мое умиротворение в душе. Несмотря на все бури того чемпионата, оно сохранялось во мне.
– В тебе что-то изменилось?
– Я больше не чувствовал тревоги. Я играл с легкостью, у меня все получалось естественно. Да, я снова почувствовал себя освободившимся. Это могло быть – должно было быть – основным.
– Так и произошло. Решающий гол в ворота Испании, дубль в матче с Болгарией. В первом тайме того полуфинала, может быть, мы видели лучшего Баджо.
– Я помню тот гол в четвертьфинале под занавес матча, помню, как обнимался с Беппе Синьори после финального свистка. Полуфинал сразу пошел как по маслу, но я до сих пор вспоминаю о нем с сожалением.
– Почему?
– Мы были уставшими, играли при адских температурах, некоторым из нас нужно было передохнуть. И мне в том числе. В первом тайме было три стопроцентных момента для того, чтобы сделать счет 3:0. Тогда бы борьба закончилась и в перерыве можно было бы сделать замены. Мне тоже хотелось отдохнуть. Но вместо этого – 1:2 и пришлось выкладываться до самого конца.
– Кстати, в том матче ты травмировался. И твое присутствие в финале до самого конца было
