узы и освобожу императора, либо буду рубить узы Риты, либо убью хранителя предела.
– И что ты выбрал? – с нетерпением спросил калека.
– Во славу империи, – тихо ответил паладин. – Во славу империи…
– Император выжил, ты убил дракона, – непонимающе произнес Жак. – Все ведь закончилось хорошо?
– Я не слышал про Риту, – подал голос Медянщик.
– Рита была возлюбленной не только императора, – догадался Гурт.
– Она была словно ангел, – прошелестел паладин. – Великий ангел, чей свет ослеплял и заставлял трепетать сердце.
– Ты любил ее, – кивнул Буран. – Любил возлюбленную императора, зная, что тебе она не достанется тебе никогда.
– Мы про нее не знаем просто потому, что Кусо хотел оставить ее имя в покое, – высказал предположение Родгаз.
Темный паладин не ответил. После долгой паузы он продолжил уже с другой темы, не желая больше упоминать возлюбленную:
– Тогда я убил невинного во второй раз, – проскрипел Арт и встал на колени. Поставив перед собой меч, он уперся лбом в гарду. – Кусо тогда просил меня спасти Риту. Я мог, но…
Десяток секунд молчания паладина закончились тихим шепотом:
– Во славу империи…
– Что было потом? – спросил Мак, задумчиво глядя на Чистейшего.
– А потом предел пошел в разнос. Сила хлынула по миру и вышла из земли природными источниками. До этого вся сила переходила к богам, но большая часть рассеивалась в воздухе. А после они очень быстро растеряли остатки разума и растворились в стихиях. Богов не стало меньше чем за десяток лет. – Тьма текла по щекам Арта и с подбородка капала на пол. Несколько скатились по носу и перетекли на лезвие. Надпись на старом имперском «Во славу империи» начала наполняться тьмой. – Так я убил невинных два раза. С тех пор под нашим солнцем не осталось ни одного бога.
– Кусо не простил тебя за Риту? – спросил Мак.
– Не простил, – прошептал Арт.
– И ты ушел к паладинам в братство. Так? А как же меч?
– Раккоташ обратилась к бездне в последний момент, но клинок успел поглотить её душу. Бездна сводит с ума и заставляет творить безумства, но меня она так и не взяла. Мой дар – мое проклятье. Никто, кроме меня, не смог носить этот меч. Он так и остался со мной… Паладин-герой, паладин-изгой… С клинком, двумя убийствами невинных… И кровью той, чей взгляд заставлял сердце трепетать…
– Это не похоже на сказку, – тихо отозвался Жак.
– За то на правду очень, – кивнул Мак, продолжая разглядывать паладина, стоящего на коленях во мраке комнаты.
Родгаз молча поднялся и спокойным шагом подошел Арту. Он с кряхтением от дикой боли опустился на колени и взялся за стальные перчатки
