который стал никчёмным существом, не видевшим иного мира, кроме Земли и Саркасса. Одинокий и колючий, как песок в пустыне, он на самом деле ничего не может предложить мечтателю, жаждущему приключений. Однако он всё ещё бормочет, повторяя снова и снова, без надежды и силы:
– Гилберт, я оформил твои права на Нефритовую гору, ты будешь богат. Не улетай с этим шарлатаном, он продаст тебя в рабство на ближайшей планете, где нет цивилизации! Неужели ты не видишь, его послали симбиоты, они используют тебя в своей войне!
– Послушай, землянин, – бродяга тщательно осматривает Змея, очищая рукой песок с его поверхности, – симбиоты, в отличие от контийских солдат, не подпустят меня и на парсек к своему господину Птаху. Они так же полны брезгливости, хотя и не опускаются до того, чтобы кидать вслед камни и проклятия. Судьба твоего приёмного сына будет печальной, когда он перейдёт черту, отделяющую ребёнка от воина, поэтому лучше будет забрать его сейчас. Но если я прав, и мы найдем антиривайра, Гилберт Мэган прекратит войну, ведь перед силой сиджана-ки не устоять даже симбиотам. Сам великий Птах опустится перед ним на колени и подарит Тронн, свою планету.
– Красиво говоришь, мастер лживых слов! – Гай Мэган поднимается с колен, он смело встречает песчаную бурю, собран и мрачен. – Я не верю в антиривайров. Это выдумки Аста Деуса!
– Нет, отец, – Гилберт уже принял решение, – много необъяснимых вещей произошло на моих глазах. Пустыня расцвела деревом, морские драконы катали Джари Дагату на своих спинах, во сне я украл звездолёт, над пустыней шёл дождь, хотя это невозможно. Мир не так прост, как думают контийцы, и далеко не всё можно объяснить чистой логикой. Если я останусь, то стану жертвой войны, которая никогда не прекратится. Это мой единственный шанс, отец!
– Может быть ты и прав. Но Джари Дагата… Если хоть одна царапинка случайно появится на моем сыне, я найду тебя, хитрый сказочник, достану из-под земли и натравлю весь контийский флот!
– Не волнуйся, солдат. Там, куда мы направляемся, случайности исключены.
– И куда же вы отправляетесь?
– Сначала на Траг, а потом туда, куда укажет судьба. Путь будет трудным, но именно таким и бывает истинный путь.
Гилберт Мэган подходит к отцу и склоняет колени, как принято на Саркассе по отношению к старшим. Он просит прощения и отдаёт отцу амулет, который тот подарил ему очень давно. Ему жаль оставлять отца в месте, которое может быть уничтожено очередной битвой, но другого выбора нет. Когда он исчезает в шлюзе Змея, Гай Мэган кричит:
– Удачи, Гилберт! А ты, Продавец путей, береги моего сына, – слышишь? Или я похороню тебя в этом песке…
Завывает буря, восходит солнце, Змей запускает двигатели. Бродяга отвечает, однако в шуме двигателей и завывании бури его слов почти не слышно:
– Не указывай мне, слепец, что делать! Судьба распорядится, как посчитает нужным. Я всего лишь её проводник.
Часть
