нарастающего волнения. В голове – густой туман, состоящий только из одной мысли: «Подчиняться».
Сильный шлепок рукой – на этот раз по правой ягодице. Легкое поглаживание – именно там, куда секунду назад ударила ладонь. Пати тяжело дышит.
– Моя ку-кол-ка, – по слогам говорит он и дотрагивается до ее губ своими.
Она послушно открывает рот и чувствует, как в него врывается большой настойчивый язык и уверенно делает все, что хочет его хозяин. Крепкие пальцы несильно сдавливают ее щеки, потом начинают ласкать грудь. Через время Пати чувствует холодное металлическое касание на сосках, и в тот же момент их стискивают тугие прищепки. Она кричит от боли, но быстро затихает, потому что получает пощечину. Ту самую… Самую восхитительную пощечину из всех, которые когда-либо получала. Из-под повязки текут слезы. Его губы целуют их. Мягкая щетина нежно щекочет кожу на щеках.
– Ну что ты, девочка, – ласковый тон. – Я с тобой. Не надо плакать.
Она теряет связь с реальностью и настолько возбуждена, что прикоснись он к ее клитору, кончит в ту же секунду.
– Я соскучилась, – шепчет она, когда понимает, что он больше не трогает ее: наверняка, стоит и смотрит. Смотрит на нее, обмотанную веревками, с зажимами на сосках, с черной повязкой на глазах, беспомощную и такую красивую – ему всегда нравилось смотреть на нее в эти моменты. Голова кружится сильнее: возбуждение достигает предела. – Трахни меня, пожалуйста.
Тишина.
Пати протяжно стонет. Желание буквально вздувается внутри нее. И без того объемное, оно так быстро разрастается, что, кажется, вот-вот разорвет кожу.
– Пожалуйста, – повторяет она и чувствует что-то твердое между ног.
Ее начинает распирать настойчиво жужжащая вибрация. Левая нога подкашивается, но тут же выпрямляется – иначе веревки на шее душат, а те, которыми связаны волосы и руки – натягиваются. Он нарочно связал ее так, что любое движение причиняет боль: все, что остается в этой ситуации – стоять неподвижно. Тело дрожит от напряжения и удовольствия. Ей кажется, она в раю.
Или в аду – как посмотреть.
Вибрация становится интенсивнее, настойчивее, эхом раскатывается по телу, все чаще задевая самую чувствительную точку, причиняя боль и наслаждение одновременно.
– Можно я кончу? – сквозь стоны говорит Пати и повторяет почти в истерике. – Можно я кончу?
Кончать можно только с его разрешения – такие правила.
– Нет, – жесткий уверенный тон. – Еще рано.
Ее несколько глубоких медленных вдохов и выдохов в ответ.
Она умеет управлять оргазмами, поэтому сначала отвлекается на дыхание, а потом переводит все внимание на боль в сосках и расслабляет мышцы внутри себя – это оттянет момент.
Вибратор вдруг замирает и выключается. Пати перестает чувствовать его внутри себя – там остаются лишь судороги. Разрушенный оргазм. (Черт, она терпеть не может такие оргазмы.)
– Я
