женится на тебе, – тихо произнес чужак. – В этом я не сомневаюсь – но с какой целью? Он никогда не станет твоей половинкой, ему не позволят провести с тобой всю жизнь, так что, – он отвернулся, – видно, подождем и узнаем, как оно будет.
Растерянная и потрясенная, я пропустила мимо ушей предостережение, затаившееся в последней фразе.
– Мне пора, – трепеща, сказала я и отбросила его меч. – Меня будут искать.
– Ты всегда поступаешь, как тебе велят? – Безобидная поддевка, но ею он не ограничился. – Всегда вихляешься в прибое этой гнусной жизни, надеясь на лучшее, вместо того чтобы взять судьбу в свои руки?
Где-то внутри меня полыхнула ярость – бурно, но недостаточно мощно, чтобы я придержала язык.
– Прекрати. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– О, еще как имею, – возразил чужак и потер подбородок. – И я бьюсь на пределе возможностей – всех, какими обладаю, и нет, бьюсь за все, что я есмь. – Взгляд его вдруг стал волчьим и, скользнув по мне, одновременно вспыхнул и потемнел. – Кто ты, солнышко, меч или орало? – Во рту у меня пересохло, а он рявкнул: – Стань оружием, перед которым не устоит никто. Возьми меч.
К глазам подступили слезы – но не от страха. Нет, источником их было нечто иное, тот уголок души, куда я предпочитала не заглядывать – да и необходимости такой благо не возникало. Осмелев, я присела и оторвала подол ночной сорочки – та стала мне по колено, – а затем поднялась – уже с мечом в руках.
Багровый дозорный не обратил внимания на мои щиколотки. Он не спускал глаз с моего лица, а я расставила ноги пошире, сделала глубокий вдох и кивнула.
Я играючи увернулась от его первого удара, и когда чужак крутанулся, наши мечи сошлись с громким лязгом, а плечо мое загудело от мощи его удара.
Я отступила и атаковала одновременно с ним, пригнувшись, когда он сделал выпад. Дозорный рассмеялся и замахнулся с такой силой, что мне пришлось отскочить, наши мечи встретились в воздухе, и только благодаря скользящему маневру я не лишилась руки.
– Так-то получше, – отметил он и отступил.
Я утерла пот со лба, догадываясь, что он бьется не в полную силу – почему так, понять я не могла, и все же испытывала благодарность.
Мы кружили и делали выпады, отбивая удары друг друга. По плечу и бедру у меня побежали струйки крови. Порезы явно были неглубокие, но их оказалось достаточно, чтобы как следует раздуть пламя, которое пробудил во мне этот тип.
Я атаковала вновь и вновь, издавая звуки, каких сама от себя прежде не слышала.
Он отражал каждый мой удар, и я сознавала, что ни за что его не одолею, но мне было все равно. Победа была неважна, и я упрямо нападала, ошибалась и нападала снова.
– Луна уходит, – сказал чужак, когда мы разошлись в очередной раз. Я совершенно взмокла, тогда как на его лице не было ни капли пота. – Тебе тоже пора.
