style="font-size:15px;"> Амбрелла сморщила хорошенький носик и дёрнула плечом, когда раздался стук в дверь: несчастные глаза лешака и возмущённое ворчание Чоморы раздражали. Но что поделать, приходилось терпеть: старые хранители леса служили в её семье с незапамятных времён и нянчили ещё её родительницу.
А когда, к несчастью, юная наследница леса и вовсе осталась без старших рода, что погибли при странных обстоятельствах, так и вовсе Чомора и Дубовод заменили ей родителей. Любовь и благодарность жили в сердце королевы, а потому снисходительно относилась она и к чудачествам старого лешего, и к опеке Чоморы.
Искреннюю заботу, что тонкими ниточками тянулась из глубин души и сердца, а не вырастала шиповником по принуждению или из чувства долга, лесные жители ощущали так же верно, как магию леса. Любовь, как и волшебство, струилась в их жилах, билась в сердцах. И горе тому, кто по незнанию или глупости, а то и по злому умыслу осквернял светлое чувство.
Чёрным ядовитым плющом покрывалась душа лесного народа, мрачные тени поселялись в зелёных глазах, счастье и радость постепенно отмирали в сердцах. Вместо них в самом средоточии жизни – в солнечном сплетении – зарождалось равнодушие и холод. Виновнику же оставалось уповать лишь на то, что обиженное существо, лишённое света любви, не будет мстить. А мстить духи леса умели изощрённо. И не сразу.
Именно холодность чувств и замечала последнее время в своей воспитаннице и королеве старая Чомора. И всё сильнее предчувствие беды холодило грудь, да так, что даже листочки из причёски стали желтеть и опадать, а цветы потеряли яркость и аромат.
Вечерами за чашкой чая, переделав все хозяйственные дела, вместе с Дубоводом судили-рядили, как быть да что делать. Ни единой мыслишки здравой не приходило в их мудрые головы. Не ведали хранители-воспитатели, как спасти-уберечь своё чадушко ненаглядное от страшного ледяного морока, что тихой сапой медленно, но верно день за днём превращал сердце Амбреллы в глыбу льда.
Ни Чомора, ни Дубовод ни разу за долгие свои лета с такой напастью не сталкивались. В старых преданиях, сказаниях и книгах о такой беде упоминалось вскользь. Да и не влюблялся никто из фей долгие века в людей до такой степени, чтобы связать себя узами Вечной любви.
В разъединственной легенде, что откопали совы-книжницы в королевской библиотеке, и вовсе рассказывалось про глупого человеческого юношу, что приглянулся Снежной королеве да и принял добровольно в своё сердце кусок льда на веки вечные. Кабы не девица его отчаянная, так бы и остался бедолага в мёртвых чертогах на краю мира без ума и без памяти.
А тут дело другое, заковыристое: не смирилась Эллочка с потерей своей, простить, может, и простила окаянного, да вот радость по капельке ушла за годы долгие, что жила и надеялась, любила и верила. Потому морок и вполз незаметно в сердечко нежное, лапками ледяными солнышко души опутал, разум заморочил. И что теперь делать, как помочь любимой правительнице
