продолжила она.– Да к чему шло-то? Всё было в порядке. У нас на государственном языке никто и никогда не говорил. Приехал этот сопляк из Львова и начал тут свою геополитику наводить. Жили без этого прекрасно 20 лет и ещё бы прожили сто. Нарисовался – не сотрёшь, – последние слова он уже сказал абсолютно спокойно, увидев снова строгий взгляд жены.
– Сеня, ты сам подумай, если меня попросили уйти из школы, – крутя пальцем, как бы вытягивая из мужа логическое продолжение её мысли, сказала Елизавета, – ну? Ты понимаешь к чему я клоню?
– Одно дело, когда в школе убирают предмет. Другое, когда заставляют говорить на другом языке. Да и ладно бы со студентами, так нет же, даже между собой!
Коля сидел и слушал этот диалог, не понимая куда пропала та атмосфера домашнего уюта, которая была прежде. Теперь каждый вечер отец возмущался на нового ректора, а мама только и успевала его успокаивать. Конечно, ему уже не десять лет, через месяц стукнет шестнадцать, но он продолжал, как маленький, верить, что всё образуется и вернётся на свои места. Теперь он ходил на футбол с друзьями, которых раньше старался избегать. Иногда участвовал в драках с приезжими болельщиками. Но драки эти не носили никакого криминального оттенка. Он всё ещё планировал стать матросом. Его зачастую брали с собой для устрашения, ведь весь его вид вызывал тревогу у соперников. Высоченный мускулистый парень с огромными кулаками, с острыми чертами лица и широким подбородком выдавал в нём непростого парня с подворотни. За это его и уважали на улице, за это его и тихонько ненавидели. Все его товарищи имели по несколько татуировок на теле, Николай же не принимал этого. Отец всегда говорил ему, что каждая татуировка – особая примета, и прежде всего из-за татуировок его не возьмут в училище либо на любую более-менее престижную работу.
– Мыкола! Захарчук! – продолжил незнакомец с татуировками, – ну ты шо не узнал меня?
– Нет! Отвали чучело! – грубо выругался Николай.
– Ну ты даёшь! Так про друзей говорить нельзя, – понизив голос, сказал парень, – это же я Андрей!
Николай пытался вспомнить его, разглядывая внимательно его лицо. Спустя несколько секунд он всё же опустил кулаки, узнав собеседника. И тут же со всей силы ударил его, разбив одним махом ему нос. Человек упал на пятую точку, явно не ожидая такого поворота событий. Схватившись за лицо двумя руками, он продолжил говорить.
– Значит, узнал! – улыбаясь, сказал он.
– Лучше бы ты мне не встретился! – вновь замахнулся Коля.
– Бей, бей сильнее! – начал подначивать его Андрей.
– Думаешь, что не хватит духу или силы выбить из тебя всю дурь? Думаешь, я не помню какой ты человек? Точнее даже не человек, а мразь, животное, – Николай начинал с каждым словом говорить всё более злее, – Ты и твои уроды испортили мне всю жизнь!
– Слышь, Мыкола, ведь ты же сам согласился?! Сам пошёл с нами! Ты видел своими глазами, как они подстрелили
