чуть улыбнулась.
– Увидеть ее несложно. Но не думайте, что так же просто с ней поговорить. Ее величество не любит… навязчивость.
– О, конечно…
– Так что… будьте благоразумны, Корделия.
Эту фразу, мне показалось, она произнесла с особой интонацией.
– Я – само благоразумие, сударыня.
– В таком случае не буду за вас беспокоиться.
Я наклонила голову, показывая, что вняла предостережению.
Неужто за Урсулой и вправду водилась привычка обращать назойливых просителей в неприглядных земноводных?
В голове слегка шумело от выпитого. Я поймала себя на том, что совершенно не боюсь предстоящей встречи.
Будто предстояло отыграть второстепенную роль в эпизоде давно набившей оскомину пьесы.
Оставшуюся часть дня я провела за созданием маленьких недолгосрочных иллюзий у себя в комнате. Я не думала, что кто-то из постояльцев «Приюта» способен учуять мои проделки, но все-таки поставила защитный экран – мало ли что. Обои на стенах расцветали кроваво-красными розами, розы осыпали лепестки и свивались в тонкие крепкие веревки, из которых плетут канаты, канаты по наитию складывались в изображения гордых парусников, плывущих далеко-далеко за горизонт…
Я жила вдали от моря, и парусники получились какими-то нереалистичными.
В конце концов я разозлилась и уничтожила все, что сотворила.
А экран оставила – пускай висит.
Я знала, что мне нужно больше практиковаться, если я хочу когда-нибудь победить.
А уж как я хотела победить!..
У меня не было другого смысла жизни и другой цели.
Следующим утром я надела свое лучшее платье – темно-зеленый шелк, под цвет глаз, яшмовые бусы – подарок Бероса на предыдущий день рожденья – и отправилась в путь. Пошла я пешком – как следовало из агентурных донесений (то бишь из слов все той же Мариетты), столь любимый Урсулой дворцовый парк находился совсем недалеко, да и не хотелось светиться с машиной.
Насколько я могла судить, открытый «шевроле» вовсе не был популярной в столице маркой.
Парк показался мне действительно достойным августейшего внимания. Множество изящных фонтанов и затейливо разбитых клумб, статуи обнаженных девиц и юношей – тут было на что посмотреть бедной провинциалке. Я вздохнула, в который раз задумавшись об ущербности своего образования.
Людей было, на мой взгляд, немного. Вероятно, в это время – десять часов утра – большинство горожан предпочитало отдыхать после вчерашних кутежей, нежели любоваться на конные прогулки своей королевы, в которых тем более не было ничего выходящего за рамки обычного. Наверняка половина из неспешно прогуливающихся по дорожкам господ были переодетой охраной, несмотря на всю самоуверенность Урсулы.
Парк расположился широким кольцом, охватывающим непосредственно дворцовую площадь. В том, что он был открыт для публики, заключалась, конечно же, особая милость королевы.
Я обратила внимание на то, что любопытствующие
