style="font-size:15px;"> – Городской стадион и салон красоты «Лоск». Тот самый в центре, который ты открыл месяц назад.
– Ты не охуел с такими запросами?
– Возвращаю тебе твой вопрос, Леха. Или ты думаешь, что та девочка не стоит таких потерь? Вот я бы за нее отдал и стадион, и салон. Так сказать, откупился бы от тебя. Но у меня нет ни того, ни другого. Только милая, сладкая Танечка. Ох, и драть я ее буду в первую брачную ночь, – он мечтательно закатывает глаза.
– Плюха, последний раз повторю свою просьбу вежливо. Отстань от нее, – цежу сквозь зубы.
Не знаю, что бесит меня сильнее: перспектива незнакомой девочки попасть в лапы мудака или то, что он смеет выдвигать мне какие-то условия. Но я уже взбешен, это ощущается по дребезжанию моих внутренностей.
Плюханов подается вперед и понижает голос:
– Я приглашу тебя на свадьбу.
Откинувшись, он улыбается и смотрит на меня с превосходством.
Вставая, понимаю, что веду себя, как подросток. Вижу, что мудак меня провоцирует. И все равно, как последний идиот, ведусь на эту херню.
Застегиваю пуговицу на пиджаке и смеряю взглядом своего конкурента. На моих губах, в отличие от Плюхи, нет улыбки. Я хочу, чтобы он чувствовал серьезность каждого произнесенного мной слова.
– Я предлагал решить вопрос мирным путем.
– Ты мне угрожаешь? – хмыкает он.
– Что ты? Ни в коем случае. Просто напоминаю. Приятного аппетита.
Бросив взгляд на застывшего на входе в приватную кабинку официанта, покидаю ресторан.
Макс молчаливой тенью следует за мной и не задает лишних вопросов, когда мы садимся в машину.
– Покатаемся по городу, – даю команду водителю, и автомобиль плавно отъезжает от крыльца ресторана.
Еще раз открываю письмо с информацией на дочку Журавлева. Перечитываю данные, а потом залипаю на ее фотке. Красивая, пиздец просто.
Вообще я стараюсь таких девушек избегать. Во-первых, она на девять лет младше меня. Во-вторых, мы с ней из разных песочниц. Прямо сильно отличаемся. Пока она росла в богемной тусовке, я прыгал по гаражам и выгрызал себе место под солнцем, раз за разом ломая зубы. В прямом и переносном смысле. Пока мой отец воевал, а мать вкалывала на заводе, ее собственная играла в филармониях, а отец учил студентов писать книги. Мы реально очень разные. И, как итог, у нее вот этот чистый взгляд широко распахнутых глаз. А в моих уже давно отражаются десятки увиденных смертей и грязь этого мира.
Что я могу дать такой фее? Научить материться и подставить под опасности, от которых потом сам же и буду защищать ее?
Блядь, откуда вообще в моей голове мысли о том, что я должен или вообще хочу что-то давать ей?
Тру лицо и откидываюсь на спинку сиденья, глядя на то, как мимо плавно пролетает город. Город, который я дал себе обещание покорить. Еще в пятнадцать я сказал себе, что буду королем этого места. Что сделаю все ради его
