не шути так, – нервно улыбаюсь.– Тимофей.
Тим, Тимур, Тимофей. Что происходит?
– Я смотрела видео, я на нее подписана, – Нина всхлипывает, – он ее изнасиловал и ударил по лицу.
Все еще стаю не шелохнувшись.
До меня слишком медленно доходит смысл ее слов.
– Тимофей. Гадлевский?
– Да, твой босс.
Действительно, если буквально, то бухгалтерия прямо подчиняется Гадлевскому.
Он же финансовый директор.
Кайсаров коммерческий.
У нас два директора.
– А тот журнал о котором мы говорили, где он?
– Журнал? В моей комнате на столе. Майя?
Что-то во всей этой ситуации конкретно неправильно.
Прохожу мимо сестры, сидящей на диване в ее спальню. Щелкаю выключателем. Рядом с разобранной постелью, сумка с учебниками. На автомате поднимаю ее и ставлю на стул. У окна стол с кучей тетрадей, у Нины никогда нет порядка. Стена над рабочей зоной утыкана разноцветными стикерами, на полках раскрытые стопками книги.
Меня раздражает эта ее привычка так держать учебники, а Нине удобно, они всегда на нужных страницах. Взял и читаешь.
Поднимаю недописанный конспект, стопку распечатанных листов с правками – это курсовая. Опять книги, а где чертов журнал?!
Нина тогда тоже на эмоциях мне про него говорила – увидела, он там такой красивый. Тим… И тест тот показала. Большую половину ее рассказа о Тимуре, то есть Тимофее я восприняла как белый шум. У меня две яркие полоски перед глазами полыхали и мне этого хватило.
Рушилась наша привычная жизнь, Нинина будущая карьера, она была беременна. Мне было не до деталей. И так понятно – клуб, випка, порванный презерватив.
Дергаю за страницу глянцевого журнала, завалившегося наполовину за стол, страницы рвутся и он выскальзывает, приземляясь на пол у стены. Чертыхаясь, лезу под стол и выуживаю медицинский журнал.
Какого черта Гадлевский влез на его обложку? В офисе о нем даже никто не упоминал.
– Шефская помощь… капитальный ремонт детских поликлиник…
Да уж, где детская поликлиника, а где пьяный Кайсаров спящий в декольте проститутки. Или журналистки.
Черт.
Я все перепутала.
Я чертов журнал при Нине и треклятое интервью не упоминала даже, чтобы ее не ранить. Он же был там с другой и признавался в том, что дети ему не нужны.
Меня кроет.
Из груди рвется дурной смех. Чтобы не пугать Нину, закрываю рот ладонью.
Кайсаров вообще ни при чем.
Я подумала не на того брата.
И организовала себе кучу проблем.
Да почему я такая бедовая?!
Но один положительный момент есть, я не сунулась к Гадлевскому.
Он всегда меня пугал и как оказывается не зря.
– Майя? – раздается с тревогой из-за спины.
– Я
