style="font-size:15px;"> В душе теплится надежда, что если это не розыгрыш, а реальная подстава, то никаких свидетельств моей вины или связи с Дементьевым они не найдут. А потом и ситуация на работе прояснится. Если у Кайсарова такие спецы работают, как он думает, то до правды они должны докопаться.– Её тоже нужно, – Адам бросает на меня косой взгляд, – если жучков нет, не значит, что не осталось следов. Она была в этой одежде с утра?
– Да, – отвечает Сергей.
Они вообще так говорят, как будто меня здесь нет. А я есть, нельзя так со мной.
– Раздевайся, Майя, – Кайсаров даже не оборачивается. Я не двигаюсь и он добавляет, – здесь или едешь в полицию. Если хочешь побыть на свободе ещё немного, лучше не упрямься.
Я не хочу в полицию. Не глядя на мужчин поднимаюсь с кресла и снимаю пиджак, кладу его на стол. Пальцы дрожат, как и все моё тело.
Пусть забирают, пусть проверяют. Мне нужно немного времени, я подумаю, я найму адвоката, все выяснится. А в тюрьме я точно не смогу ничего сделать, меня запрут по щелчку пальцев Кайсарова и ключ выбросят.
– Сергей, выйди, – доносится до меня. Дверь хлопает.
Снимаю блузку, за ней юбку, туфли. Остаюсь в белье и чулках. Мне холодно и я не могу поднять глаз на мужчин.
– Все, – Кайсаров подходит вплотную, а Кравцов выходит, оставляя нас одних.
– Думаете я в трусах что-то спрятала?
– Снимай или тебя увозят в ментовку, там разденут и спрашивать не будут.
– Это месть, да? – вскидываю на него ненавидящий взгляд, – за отказ?
– У меня заканчивается терпение.
Щелкаю застежкой лифчика и бросаю его на стол, следом скатываю по ногам чулки, трусы оказываются сверху стопки.
Без одежды чувствую себя максимально уязвимой, закрываюсь руками.
Мои глаза устремлены в пол, но я точно знаю, что он смотрит. Его дыхание сбивается и становится более поверхностный, подтверждая мою теорию.
– Можно мне что-то взамен?
– Ты договаривалась с Дементьевым лично? – Кайсаров двигается ближе, я отступаю. Бедра больно врезается в стол за мной.
Он цепляет пальцами мой подбородок и заставляет смотреть себе в глаза.
– Сколько он заплатил?
– Мне никто не платил, вы во всем ошибаетесь.
– Думаешь, если защищать своего хозяина будешь, он поможет? Он тебя кинет дурочка, откажется. И ты сгниешь в тюрьме.
Мимо воли по щекам начинают катиться слезы. Я не могу, я не верю в то, что происходит сейчас. Это страшный сон, я проснусь завтра и все будет хорошо. Будет!
– Пожалуйста, я ничего не делала, я ничего не знаю.
– Ты врешь!
– Нет, – качаю головой, вырывая свой подбородок из захвата, – пожалуйста, можно мне одеться? Я не могу так. – Паника совершенно захватывает меня.
Кайсаров, шумно вздыхает и стягивает с себя пиджак, накидывает мне на плечи.
– Что со мной будет?
– Идем.
