поднимает руку и щёлкает перед моим носом своими толстыми пальчиками. Свиное рыло. Знаешь, сколько я таких упырей, как ты на своём веку повидал?
– Это вряд ли, – пожимаю я плечами. – Кто вам даст-то? Во-первых, вы здесь уже не работаете, во-вторых, должны знать, большой мальчик уже, что ваши здесь ничего не решают. Предприятие по другому ведомству проходит. А в-третьих, вот по вам конкретно в этом другом ведомстве вопрос открыт. И шаг вправо, шаг влево – полетит донесение с фотографиями и суммами выигрыша и копия вашему министру.
– Ах ты! – в глазах его вспыхивает гнев, а лицо становится красным.
Не хватил бы его здесь удар, а то будет дело.
– Щенок! – выплёвывает он и вдруг… начинает хохотать, подрагивая всем телом.
Отсмеявшись, он вытирает глаза указательным пальцем.
– Дурак, – говорит Печёнкин. – Но наглый. Ты знаешь, что я здесь, в вашей сраной Сибири торчу только потому, что в министерстве все узнали, что я играю? Тоже мне секрет. А что у меня дядя замминистра слыхал, сынуля? Веди бабу, говорят тебе. А то я тебя вместо неё оприходую. И никто мне слова не скажет.
Это уж через край. Меня вдруг такая злость берёт, ещё эта неопределённость с Айгуль, да и то что Куренков не дал подробную информацию об этом уроде. В общем, я срываюсь.
– Да пошёл ты нах*й, Печёнкин, – отвечаю я. – Я уже одного такого снял и тебя сниму. У меня рука в ЦК. А министру вашему уже скора пи*да. Ты ещё не знаешь, а я знаю. Ему сейчас героя соцтруда дадут, а потом мозги вышибут. Он до первого кагэбэшника держится, ты понял? Как только ваши первого грохнут, его и накроют этим органом. Помяни моё слово.
– А ну-ка!
Я отворачиваюсь, чтобы отойти. Вот сука, разозлил меня. Что-то нервишки, как у деда старого. Это из-за Киргиза, мля. Поймаю – убью. Реально грохну! И одноногого до кучи. Какого хрена я всё это наговорил! Теперь эта жаба жирная всё сделает, чтобы я сел, причём как можно жёстче. Идиот, вот из-за этой своей особенности я до сих пор подпол, хотя пацаны уже и до генералов дослужились…
Отойти я не успеваю. Генерал хватает меня за плечо и резко поворачивает к себе.
– Чё ты сказал? Повтори! Откуда знаешь?
– По роже видно, – отвечаю я, обрубая все пути к отступлению.
Накрылась карьера в Комсомоле. А жаль, там деньжат немеряно будет через несколько лет. Значит пойдём другим путём… Я птица вольная. Куда захочу, туда и двину, в конце концов.
– Ты мне не хами, засранец, – осекает меня генерал. – Откуда знаешь, про героя? А дядьке моему чего дадут?
– Про дядьку вашего, – возвращаюсь я на «вы», мне ничего не известно. Я и вами-то не интересовался до поры до времени. Но это мы исправим.
– Не хами, я сказал, – хмурится он и легонько хлопает пятернёй меня по лицу. – Ты что ли и есть тот самый Брагин?
Я не отвечаю.
– Они дебилы весь Узбекистан на уши поставили, а он тут казино открывает. Под боком. Ну ты и кентяра, Брагин. Хитрожопый
