для меня: вогнутую доску вместо тарелки и палочки на крошечной низенькой подставке.
– Соскучился, отец, только и всего, – пожала я плечами и, не дожидаясь приглашения, сразу потянулась к чему-то вроде тертой редьки. Блюдо казалось аппетитным.
Император вдруг оттолкнул мои палочки своими и наклонился.
– Не надо, оно отравлено, – прошептал он и с любопытством посмотрел на меня.
Я спокойно осмотрела стол, поймала палочками гриб в масле и спросила:
– Это тоже?
– Это нет, – император улыбнулся и взял другой гриб.
Еда снова была пресной, совершенно невкусной.
– Итак, Ичи, что ты хотел? – спустя минут десять поинтересовался император, насытившись.
Он сидел, откинувшись на подлокотник своего «кресла». Хотя креслом это сложно назвать, от него там только спинка и сиденье, без ножек. На сиденье клали подушки, а рядом устанавливали огромные валики, словно подлокотники. Откинуться на спинку было совершенно невозможно, она казалась хлипкой. Оставались подлокотники, и поза получалась скрюченной, неудобной. Первое время я никак не могла к ней привыкнуть.
Я отложила палочки, подалась вперед и прямо посмотрела на императора. Выдержала паузу, дождавшись, пока он в нетерпении поднимет брови – мол, ну? Вздохнула и печально сказала:
– Домой хочу. Отпустите меня в Лянь, отец, прошу.
Император от неожиданности округлил глаза. Смотрелось это совсем не царственно, но довольно забавно.
– Ичи, ты что? Мы тебе невесту ищем, забыл? Отбор будет проходить здесь, даже твоя мать с этим согласилась.
Я еще раз вздохнула и тоскливо окинула комнату долгим взглядом. Ничего нового – те же драконы на раздвижных панелях и золотые птицы на деревянных вставках у низкого потолка в ажурную клеточку. Даже почти не пришлось притворяться скучающей.
– Тошно мне здесь, отец. По матери скучаю. Отпустите, прошу.
Для демонстрации полной искренности я отодвинулась от столика и наклонилась, коснувшись лбом пола. Просили императора всегда только в позе ниц, на это я уже насмотрелась. Даже советники падали на колени, когда умоляли прислушаться к их решению – по протоколу, наверное.
Государь долго молчал, изучая меня, потом хмыкнул и ответил:
– Нет. Ты остаешься здесь, и даже думать не смей об отъезде. Раз уж ты вспомнил про Лянь, тогда, конечно, помнишь, зачем ты сюда приехал?
– Не вспомнил, и вы это знаете, – ответила я, снова сев ровно. – Но раз я здесь из-за Ванъяна, отдайте мне его. Вы его мучаете, а это несправедливо – я-то сбежать не пытаюсь. – Император в изумлении уставился на меня, а я продолжила: – Хочу убедиться, что с ним все в порядке. Или сделка нечестная, не так ли, отец?
Государь моргнул, а потом хохотнул:
– Ичи, ты этой ночью спал головой на север? Ты не в себе.
– Я отлично себя чувствую, Ваше Величество, – улыбнулась я, не поняв, при чем тут север.
Наступила
