было организации, все было не подготовлено, случайно, на почве хлебного кризиса.
Утром на Невском попили кофе. Толпы на панели. Масса войск во дворах, с офицерами. Говорят, много переряженных в военные формы полицейских. На Невском отряд конных драгунов. К вечеру стрельба. Начало перехода войск. Телеграмма Родзянки, что опасность братоубийственной войны, да не падет вина на венценосца.[118] На Невском, по-видимому, сильное столкновение. Ночью на Невский не пустили, освещал рефлектор, пришлось ехать через Литейный. Встречали большие патрули войск и костров.
Утром на Невском приблизительно такая же картина. Шли пешком на Петербургскую сторону – ни одного извозчика. Только ломовики с публикой. На мостах не пропускали и требовали паспорта. На Литейном в этот момент произошел разгром арсенала, убийство начальника, а равно и начальников двух артиллерийских заводов. Бой на Выборгской стороне. Перед Государственной Думой. Вторая телеграмма Родзянки – династия в опасности.[119] Временный комитет (Госдумы) и Совет рабочих и солдатских депутатов (по одному на 1000 рабочих и по одному от каждой роты). Положение становится грозным. Телефон работает безостановочно. К вечеру в части прекращается. С 11 час. известия о полном восстании, о присоединении все новых и новых частей войск: о сражении между старыми и молодыми солдатами, о разгроме тюрем, освобождении арестантов, освобождении заарестованных военных частей, не захотевших стрелять. Их освобождение, обезоружение офицеров, убийство некоторых командиров и т. д. Ночью канонада – далее пушки[120] не пошли, т. к. кругом шла стрельба – кое-где раздавались взрывы криков «ура».
Днем – до Невы, встречали солдат, сказавших, что восстал гвардейский экипаж, что полиция на Невском стреляет из пулеметов с крыш домов.
В 9 час. утра к Каррику, где мы ночевали, вбегает взволнованный Зайцев, сообщающий, что идет братание войск с народом, от умилительной, идиллической картины публика плачет. Сейчас присоединился к восставшим на Васильевском острове Финляндский полк, который долго отбивался. Все офицеры положили оружие, кроме одного капитана. Полковник и батальонный убиты.
Вышли на улицу. Толпа солдат, которые салютуют выстрелами. Едут автомобили, наполненные вооруженными солдатами и рабочими с красными флагами, которые встречаются криками «ура». Дальше число автомобилей увеличивается – десятками снуют[121] легковые, грузовые, бронированные. Объединяют круг по Невскому в стороны.[122]
На льду солдаты,[123] которые опровергают слухи, что идет какое-то пьянство.[124]
У Исакия стрельба – берут «Асторию», которая отстреливается. «Ура!» – взяли. У Адмиралтейства любопытная картина; три моряка ведут трех офицеров без оружия, один, очевидно, раненый. Подводят их к Адмиралтейству к встретившемуся своему полковнику,
Телеграмма председателя Государственной думы М. В. Родзянко от 26 февраля 1917 г.: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Частью войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца». (
Телеграмма М. В. Родзянко от 27 февраля: «Положение ухудшается. Надо принять немедленные меры, ибо завтра уже будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба Родины и династии» (
Слово
Слово
Слова
Слова
При взятии гостиницы «Астория».
