министра из общественных деятелей: князь Щербатов,[157] Шипов[158] и Самарин.[159] Военным министром назначен популярный в думских кругах Поливанов.[160] Все это казалось шагом по сближению с обществом и горячо приветствовалось в Ставке. Все как-то повеселели и стали думать, что все беды скоро окончатся и опять снова все пойдет по-хорошему. Погода в это лето стояла чудная. Так приятно было гулять по лесу и хотя на время отрешиться от мрачных мыслей, вызываемых действительностью. Мы разбили перед нашим вагоном наш собственный морской цветничок, у каждого была своя клумба, о которой он и заботился, что вызывало соревнование и давало повод к остротам и даже к мелким ссорам между собой. Так один обвинял другого, что тот нарочно не поливал его клумбу во время командировки на несколько дней.
В это тяжелое время мы, моряки, сделались в Ставке персонами грата. Только мы и давали утешительные сведения. Когда составлялся бюллетень для выпуска в печать, прежде меня всегда просили составить морской отдел возможно короче. Теперь же с большим удовольствием помещали сведения о всех парусных судах, безжалостно уничтожаемых Черноморским флотом. Великий князь Георгий Михайлович,[161] имевший дворец на кавказском побережье, мне в шутку говорил:
– Вы всех моих турецких рыбаков перетопите; у кого же я буду рыбу покупать.
Выше всего наши фонды стояли, впрочем, тогда, когда немцы прорвались в Рижский залив и в Ставке была получена неверная телеграмма о десанте в Пернове. Тогда была спешно двинута гвардия для защиты путей на Петроград, но когда немцы ушли из залива с большими потерями и все было возвращено обратно, то нас чуть не на руках носили.
Лето 1915 года в Балтийском море
Вместо адмирала фон Эссена 25 мая был назначен вице-адмирал В. А. Канин. При вынужденном оборонительном способе действий нашего Балтийского флота этого назначения нельзя было не приветствовать. Адмирал Канин был очень рассудительный, спокойный и опытный моряк. Он не имел в своем характере порыва, но можно было быть спокойным, что он не поставит флота в рискованное положение без крайней необходимости. К тому же флот жил заветами адмирала Эссена, а недостающий в командовании порыв олицетворялся начальником оперативной части капитаном 1-го ранга Колчаком.
С вступлением немцев в Курляндию и занятием Либавы стала все более ощущаться деятельность противника на море. Над Рижским заливом появились неприятельские аэропланы и цеппелины, которые сбрасывали бомбы на наши суда, но, по счастью, попаданий не было, хотя бомбы падали и близко. Наши суда, не имевшие в то время противоаэропланной артиллерии, выработали довольно искусные способы маневрирования, затруднявшие попадания бомб.
Около входа в Рижский залив стали появляться и неприятельские крейсера и миноносцы. 1 июня маленькая старая подводная лодка «Окунь» вышла из залива
