карточки. Те вопросы, которые задают мне сыны, вероятно уже достаточно освещены Осипом. Мы с Сидоренко представляем себе картину, как они все повиснут у него на шее и как начнут высасывать из него все сведения, для них интересные, какие у них будут глаза, какая река вопросов. […]
Мальчикам я писем не пишу, нет времени, да и удобств, а они пусть пишут, их каракули живее мне представляют вас всех, я чувствую, что ближе к вам, с вами. Я стал еще суевернее, чем был, так как много пережито, и ты, моя золотая, может быть чувствуешь на моих письмах. Я невольно избегаю говорить о надеждах, будущем, прошлых удачах… хочется как-то говорить более шаблонно, как уже говорил и как сошло… На войне так много случайностей, что причинность не улавливается, и ее начинаешь искать всюду, на всех мелочах… Пиши, моя радость, теперь письма идут лучше, твои строки дают столько ласки и радости в нашей суровой обстановке. Крепко вас всех и тебя, мою голубку, обнимаю, целую и благословляю.
Письма с 31 октября 1914 г. по 11 октября 1915 г. в период командования 133-м пехотным Симферопольским полком (34-я дивизия VII корпус 8-я армия)
Дорогой мой Женюрок,
позавчера проходили мы мимо ком[андую]щего армией и были приглашены пообедать, и мне был задан вопрос, хочу ли я командовать полком; я ответил утвердительно, и со вчерашнего дня я командир 133-го пех[отного] полка, в мирное время стоящего в Екатеринославе. Позавчера же вечером и вчера утром я распростился со своими товарищами и теперь на пути к своему полку. Адрес мой пиши так: Е[го] В[ысоко] П[ревосходительству] Ан. Е. Снесареву. 133-й пех[отный] Симферопольский полк. В действующую армию.
За делом никаких проводов, конечно, не было, но и мне, и моим друзьям было не легко пожать друг другу руки. Взял с собою Сидоренко и буду ждать Осипа. Полком раньше командовал Картацце [Кортацци] (тоже офицер Ген[ерального] шт[аба]), и полк считается прекрасным. Судя по его стоянке, состав офицеров должен быть очень хорошим.
Прибыл Архип и привез нам ваши подарки и новости; за хлопотами и его не удалось высосать, как следует… знаю только, что вы живы, здоровы и веселы, а это и самое важное. Вчера ехал со скоростью 12 верст в час и шел на Машке, а Легкомысленный шел на поводу и так ушиб себе как-то ногу, что пришлось его оставить на излечение. Через 4–5 дней, говорят, он выправится… мы с Сидоренко огорчены. Эту ночь мы спали с ним здесь в одном N, и он на мягких пуховиках так храпел, что стены вздрагивали; утром еле его добудился.
Здесь полный тыл, который представляет удивительную для моего глаза картину: карты, вино, женщины. Офицеров масса, и откуда только все они; типы все подозрительные, вероятно, из улизнувших с фронта. Здесь-то и плодится масса всяких слухов, растущих на этой благоприятной для них почве.
Ты, моя золотая, не совсем будешь рада моему назначению, но что делать? Это мой долг и его надо выполнить, по силе разумения и духа; да и времена теперь полегче. Крепко вас всех обнимаю, целую и благословляю.
