style="font-size:15px;"> – Чего зубы то скалишь? – возмущалась Клавдия. – Ишь, потеху устроила. Тьфу, ржава тачка!
СОСЕДИ ПО ПАЛАТЕ
Помимо Дениса в палате было еще двое больных. Один из них – Георгий, непосредственный молодой человек лет двадцати пяти. Несколько странная личность. Странность его заключалась в неудержимой настойчивости поиска мертвых душ. В прямом смысле мертвых душ, поскольку проявлял повышенную заинтересованность к ушедшим в иной мир больным в стенах больницы. Достаточно было легкого дуновения слуха о чьем-либо летальном исходе, как его сдувало с места, и он шнырял по разным отделениям в поиске отошедшей души. А если ему удавалось еще и присутствовать при перевозке трупа, то искренне считал, что ему повезло, что день не пропал даром.
После очередной подобной трагедии он возвращался и с видом человека, хранящего сенсационные новости, вставал посередине палаты в позе Наполеона. Однако его, как правило, не замечали. Он кашлял со значением, но и тогда никто не обращал на него внимания. Тогда он начинал тихо мычать, тяжело вздыхать – и опять же отсутствие ожидаемых реакций. Тут он не выдерживал: «Лежите? Отдыхаете? А между тем, того, мы потеряли еще одного нашего брата». После этого он начинал расхаживать по палате, рассуждать с видом знатока о последствиях той или иной болезни, без умолку болтая о симптомах, предшествовавших последнему вздоху, стараясь, чтобы его суждения по возможности выглядели убедительно.
И как не осуждали его соседи за бессмысленный сбор печальных известий, поползновения свои он не оставлял. Более того, на бросаемые ему возмущения «Тебе русским языком толкуют – кончай с этими глупостями, и без того тошно!» он лишь морщил лоб, тужась понять: как же им не интересно, кто помер и по какой причине? Этот феномен был выше его разумения. Примерив на себя обиженное выражение, он уходил, но через некоторое время опять вихрем влетал, нагруженный скорбными вестями. Соседи, имеющие несчастье разделять с ним одно помещение, успели быстро составить себе мнение о нем, и едва ли оно было благоприятное. Помимо этого, Георгий оказался и любителем шахмат. Любителем в прямом и переносном смысле, поскольку играл неважно, часто проигрывал, после чего переживал и замыкался в себе. И все же он был чем-то мил.
Со вторым соседом – Валерием Павловичем, полковником в отставке в возрасте около шестидесяти лет – Денису более повезло. Высокий, подтянутый, с мягкими чертами лица, с неровными мазками седины, он передвигался медленно, с большой осторожностью, будто мышцы его тела потеряли ловкость, упругую подвижность. Но чаще он лежал на койке поверх одеяла с книжкой в руках или стоял у окна с замкнутыми в замок пальцами.
Апрель ознаменовался для него из ряда вон выходящим открытием – в его мозгу поселилась злокачественная опухоль. Предполагалось, что он в мае поедет на отдых в Египет, после чего приступит к работе в качестве консультанта в институте военной политики. Но планы резко изменились – его оперировали. Теперь же, по словам доктора Левинского, у него «прослеживаются положительные тенденции». Однако тяжелый, из-под бровей
