получилось, что Даша пролезла в душу и выведала его боль. Он рассказал девчонке, о чём стыдился вспоминать: что в детстве любил читать, что его обижали, что не мог за себя постоять. А она слушала и не морщилась от отвращения, в глазах блестели слёзы.Сострадание, сочувствие. Иногда это симпатия, иногда – фальшь. Самое частое, что Саша слышал от девушек по поводу портрета мамы: «Милый, бедненький мальчик, столько пережил. Дай пожалею тебя!», или: «Это в прошлом, пора повзрослеть» или даже: «Мамочка смотрит на тебя, ты поэтому отгородил кровать шторой?» Он ненавидел, когда его называли «милый мальчик».
Дашу трясла крупная дрожь. Саша не знал, как объяснить эту перемену.
– Ты под кайфом, да? – предположил он, и уже утвердительно добавил, – я так и подумал днём, когда ты полезла в фонтан. Разговоры эти: прошлое, будущее, увидеть и предотвратить.
– Тебе не понять. Мне страшно.
Да, Саше сложно понять. Сжалась в комочек, как загнанный зверь. Ей страшно? Но страх её надуман. И психолог она никчёмный.
– Отец тебя когда-нибудь бил? – с усмешкой спросил Саша.
Даша удивлённо вытаращила глаза.
– Папа? Никогда.
Она знала, что в молодости папа занимался единоборствами. Но сложно представить, что Дашин папа может кого-то ударить.
– Это тебе не понять, – Саша выделил слово «тебе», – что такое «страшно».
Разговоры об отце окончательно вернули Дашу к реальности.
– Мне пора домой, – настойчиво повторила она.
Он опустил голову. Даша увидела не самоуверенного мачо, каким он сегодня предстал перед ней в сквере, и не разъяренного психа, каким он был несколько минут назад, а робкого мальчика-отличника, нуждающегося в том, чтобы его пожалели.
– Не уходи, – с мольбой попросил Саша, – поговори со мной ещё. Пожалуйста! Побудь рядом. Мне больше ничего не нужно.
Даша посмотрела на часы.
– Уже поздно. Ты пугаешь меня до чёртиков.
Её не прельщало жалеть и утешать парня. Хотелось быть девчонкой, а не мамой.
Саша будто прочёл мысли.
– Прости, когда я думаю об отце, я слетаю с катушек. Но я редко о нём думаю. Сейчас, успокоюсь.
Он сел на диван, вжал голову в плечи и едва слышно проговорил:
– Мне было пятнадцать, когда она умерла.
Глаза его блестели от слёз.
Дашу не покидала мысль, что человек, которого в детстве обижали, может быть жестоким и бесчувственным. Как получилось, что она потеряла бдительность и поехала домой к незнакомцу? Очень просто. Он загипнотизировал её лазурным взглядом своих глаз.
Саша вытер слёзы. Расправил плечи. Набрал воздуха в лёгкие.
– Я спрошу, хотя догадываюсь, что ты ответишь, – выждал паузу для пущего эффекта, – ты останешься со мной до утра?
– Конечно, нет, – у Даши и раньше не было этого в планах, а после его припадка ярости хотелось быстрее попасть домой.
– Тогда поехали, –
