решку – кому как удобнее. Монета не будет ложиться всегда одной стороной кверху. Вода взбеленилась и накатывала яростно на берег, штурмуя камни и отступая, обнажая изрезанный песчаный берег с обточенной галькой. Шипела пена, и в этом потрескивании чудились приближающиеся раскаты грома.
По левую руку у камня дремало невообразимое животное, жуткое, мощное, неподвижное, но излучающее опасность. Мускулы перекатывались под мощной шеей и спиной, по всему позвоночнику росли наросты, а длинный хвост наполовину закопался в прибрежный песок. Внезапно его уши пришли в движение, навострились, глаза приоткрылись, тонкий раздвоенный язык попробовал воздух.
Аксинья посмотрела на своего питомца и тихонько усмехнулась. Поправила оранжевый шарф, немного съехавший набок, провела рукой по распущенным черным как смоль волосам.
– Ты успел вовремя, – казалось, что Аксинья говорит сама с собой. Но вдруг тень у ближайшего дерева пришла в движение, и через мгновение на свет вышел человек. Бессмысленные сейчас солнечные очки, шляпа, давно потерявшая форму, старенький кожаный плащ и неизменная сигарета.
Питомец у ног Аксиньи недовольно зарычал.
– Усмири свою собачку, я не собираюсь с ней играть, мне она порядком уже надоела, – Гор щелчком пальцев отправил окурок в воду, прикурил новую сигарету, глубоко затянулся.
– Ты не любишь домашних животных? – с притворным изумлением спросила Аксинья. – Они же братья наши меньшие.
– Я не люблю твое домашнее животное, – парировал Гор. – И, кстати, не зря некоторые говорят, что домашнее животное – это отражение его хозяина. Если поразмыслить, то в этом что-то есть.
– Когда-то и Пушистик был симпатичнее, годы берут свое, – рука с изумрудным перстнем на безымянном пальце нежно погладила питомца по голове, отчего тот снова принял прежнюю позу, намереваясь снова вздремнуть.
– Ты же понимаешь, я не про внешность. Так что это было? Проверка? Или ты решила убрать единственного, кому по силам…возможно, по силам, – поправил сам себя Гор, – спасти наши задницы?
Аксинья улыбнулась.
– Просто скучно стало. Да и моему милому Пушистику захотелось погулять, откуда же мне было знать, какое место для прогулок он выберет? – зеленые глаза женщины сверкнули недобро, но тут же потухли.
Питомца, по мнению Гора, можно было бы назвать милым только с большущей натяжкой, и то, если бы наблюдатель был близорук или знатно косил на оба глаза.
– Ну, конечно. Ведь ты тут совершенно не при чем. Я все же попрошу тебя воздержаться от подобных эксцессов. Уверен, без этих происшествий станет хоть ненамного, но проще. Или ты хочешь заранее выдать свои намерения? Некоторые особо ретивые блюстители порядка будут только рады. Один из них точно.
– Гор, любезный, разве ты не понимаешь, что все это игра? В конечном счете неважно, что будет со всеми нами. Где-то там будущее уже давно определено.
