создавали непревзойденный комфорт, благодаря чему в душу медленно подкрадывалось успокоение, которое я с удовольствие принимала по капельке. Не каждый день и ночь могу так себя чувствовать. И не каждую ночь могу сидеть вот так…с ним.
Я посмотрела на Эдварда. Он задумчиво делал маленькие глотки из своего стакана и наблюдал за огнем.
– О чем Вы думайте? – Этот вопрос меня интересует с самой первой встречи с ним.
Эдвард вздохнул и, смотря на огонь, заговорил:
– О том, как все быстро меняется в жизни. Вчера вроде жил по одной системе, а сегодня уже по другой, совершенно новой, и приходится прикладывать все усилия, чтобы адаптироваться к этому новому.
– Вас это пугает?
– Не смена бытия меня пугает, а скорее мои собственные ощущения. Они тоже меняются в зависимости от окружающих людей и действительности. Вчера я был жестче, а сегодня… – он бросил на меня мимолетный нечитаемый взгляд и опустошил свой стакан, с трудом глотая коньяк, будто в его горле неожиданно встал ком.
Он не хочет мне этого говорить. Его внутренние чувства и переживания – это личное дело, и он ни с кем не собирается делиться этим. Я хочу быть психологом, но если мне в будущем достанется подобный клиент, то выкручиваться будет тяжко. К таким особо скрытным нужен такой же особый подход, который практически невозможно найти. Единственный способ – это гипноз, но даже он не гарантирует успех.
– Тебе Джон все выложил? – Его голос огрубел.
Я прикусила нижнюю губу.
– Не ругайте его. Я заставила, – невинно сообщила я.
– Заставила…невероятно, – пробурчал он. – Я с ним уже поговорил, пока ты была в душе, – уже громче объявил Эдвард.
– Он жив?
– Наслаждается жизнью. Но наказание последует.
– Побьете его ремнем?
Эдвард не сдержался и рассмеялся.
– Я не извращенец, чтобы бить мужчину ремнем.
Мои щеки налились румянцем.
– Я думала, Вы именно так проверяете людей на верность – до смерти избивайте ремнем, и пока работник не поклянется в верности, не остановитесь.
– У тебя очень обширный кругозор на тему ремня, – каким-то мягким и чарующим голосом проговорил Эдвард.
Я даже не осмелилась посмотреть на него. Боже, я сейчас задохнусь от жары и сильного сердцебиения. Неужели я могу поддерживать такие темы для разговора с мужчиной? Это новое открытие для меня в себе же.
– Мне Марта рассказала, что Ваша мама была знакома с моей, – поменяла я тему, уже став серьезной.
Эдвард открыл бутылку и налил себе еще порцию коньяка.
– Поэтому Вы ее знали?
– Помню, как увидел Лили в первый раз. Мне недавно исполнилось десять, когда она пришла к нам в гости. Эльвире едва исполнилось четыре и, когда она увидела выпуклый живот Лили, очень удивилась и даже испугалась. – Эдвард улыбнулся. Эти воспоминания
