Ясулине, то это был самый дерьмовый вариант развития событий. Но это место больше напоминало сумасшедший дом. Мои брючный костюм и укороченный топ исчезли – вместо этого на мне была свободная майка и черные спортивные штаны. Успокоив дыхание, я вскочила на ноги. Мои колени дрожали. Боги, что он со мной сделал?
Я закатала пояс брюк, приспустив их на бедра, и огляделась. Камера представляла собой белую квадратную комнату с металлической решеткой. Я подошла к стене и провела по ней кончиками пальцев. Стена была гладкой, прохладной на ощупь и твердой как камень. Тут не было ни мебели, ни туалета – ничего. Значит, это не тюрьма. Это камера предварительного заключения, следовательно, я не задержусь здесь надолго. Мой гнев возрастал с каждой секундой. Если они думают, что могут посадить меня под замок, то сильно ошибаются.
Глубоко вдохнув, я выпустила изо рта смертоносный поток огня. Камера вспыхнула ярко-оранжевым пламенем, пожирающим все на своем пути. Несколько минут я наблюдала за тем, как огонь делает свою работу.
Ожидая увидеть перед собой тлеющий пустырь, я позволила огню угаснуть. Вместо этого я увидела, как на месте решетки сияют ярко-голубые лучи света. Расплавленный металл стек на пол, но в остальном конструкция камеры была цела. Это послужило очередным напоминанием о том, что я имею дело не со смертными. Я выругалась и ударила ногой по стене. Единственное, что я сделала, – превратила белый цвет моей камеры в грязно-серый. Прищурившись и уперев руки в бока, я посмотрела в крошечное окошко, через которое издевательски пробивались солнечные лучи.
Отлично. Мне просто нужно немного постараться.
Прошло два дня – два дня попыток спалить это место. Ничего. Я пыталась изменить форму и проскользнуть сквозь лучи, но меня лишь ударило током и отбросило к задней стене.
Сев на пол, я скрестила ноги и подперла щеку кулаком. Я долго и пристально смотрела на лучи, прежде чем, наконец, встать. Может, если я буду терпеть боль достаточно долго, то смогу выбраться? В моей жизни были вещи и пострашнее. Насколько ужасным это может быть? Я остановилась перед решеткой, электрический гул наполнил мои уши. Вдохнув, я протянула руку, остановившись всего в нескольких дюймах от лучей.
– Атос, Дихсин, Криэлла, Нисмера, Фартар, Ксеор, Унир, Самкиэль, впустите меня в Астераот!
Он взглянул на меня в последний раз, и я увидела в его глазах слезы. Затем он запрокинул голову к небу и вонзил кинжал себе в грудь.
Та ночь снова пронеслась в моих воспоминаниях. Все думали, что это я его убила, и я не спешила им возражать. Это защищало меня от Кадена и его свиты. Они видели во мне угрозу, а теперь не только они, но и Самкиэль со своими людьми. Они и не подозревали, что эти воспоминания преследовали меня изо дня в день.
Выражение лица Зекиэля, вонзившего нож себе в грудь, было мне слишком знакомо. Я видела его на лице Габби и на своем – в те мгновения, когда я боролась за ее жизнь. Это был взгляд того, кто потерял всякую надежду. Я никогда не забуду хруст лезвия, вонзившегося в его тело. Единственная
