не бывает и, представь себе, всем довольна. Весь остаток жизни она готова просидеть в одиночестве, благодарная ему за то немногое, что он для нее сделал, и не догадываясь, что он не сделал для нее ровным счетом ничего. Она утверждает, что обязана ему всем. Чем это «всем»? Она работает как проклятая всю свою жизнь, а он смотрит на нее как на предмет обстановки. – «Платная подстилка» – мерзкие слова Билли все еще стояли в ее ушах, сколько она ни старалась забыть их. – Наверное, она просто иначе смотрит на вещи, но я... не знаю... меня это сводит с ума. Я не хочу находиться рядом с ними до конца своих дней и распинаться перед Артуром в благодарностях. Я многим обязана моей маме, но абсолютно ничем не обязана Артуру Дарнингу; она тоже ничем ему не обязана, но не понимает этого. Она так боится всего... Иногда я думаю, была ли она такой, когда был жив мой отец. – Джин часто рассказывала дочери, что раньше она во многом была похожа на Эндрю, и лицо ее при этом светлело.
– Я больше люблю отца, чем маму, – Шарон всегда была искренней в выражении своих чувств, особенно с Таной.
К концу первого месяца они поделились многими своими секретами, однако Тана не упоминала об изнасиловании. Сделать это было очень непросто, и Тана решила промолчать.
За несколько дней до праздника Всех Святых – Хэллоуина – Шарон забеспокоилась о карнавальном костюме. Были назначены совместные танцы с соседним, мужским, колледжем.
– Ума не приложу, что мне делать? – Шарон лежала на кровати, возбужденно вращая белками глаз. – Может, нарядиться черной кошкой? Или накинуть белую простыню с прорезями для глаз, как у куклуксклановца?
Танцы организовывались в «Грин-Хиллз», и девушки могли пойти туда одни. Это было очень кстати, так как ни Шарон, ни Тана не завели пока ни знакомых парней, ни подруг. Студентки держались от Шарон на расстоянии, соблюдая показную вежливость – и только. Преподаватели были холодно-любезны и старательно делали вид, что не замечают присутствия чернокожей девушки. Ее единственной подругой была Тана, они никогда не разлучались – в результате Тана тоже оказалась в изоляции. Все сторонились ее. Если ты хочешь якшаться с неграми – приготовься к обструкции. Шарон не раз ссорилась с ней по этому поводу.
– Какого дьявола ты привязалась ко мне? Иди к своим белым! – Она старалась быть нарочито резкой, но Тана всякий раз разгадывала эту ее хитрость.
– Перестань кипятиться.
– Ты – набитая дура!
– Верно! Такая же, как и ты. Поэтому мы и сошлись, как два сапога.
– Нет, – усмехалась Шарон, – мы с тобой сошлись потому, что ты совсем не одета, и если бы не мои платья и не мои квалифицированные советы, ты была бы похожа на пугало.
– Да, – весело смеялась Тана, – ты права. Тебе остается научить меня плясать под свою дудку.
Девушки корчились на своих кроватях от смеха, который почти не затихал в их комнате. Шарон была энергичная и живая, что называется, «с огоньком», она возрождала
