своего последнего клиента (Региль вышел на пенсию с сегодняшнего дня) некоего Василия Михайловича Макарова, которое заключалось ни много и ни мало в том, чтобы вручить долговые векселя на имя некого Рубинштейна господину министру юстиции Добровольскому на общую сумму в 500 тысяч рублей.
Сразу после озвученного, Протопопов живо заинтересовался, хотя и постарался не подавать виду перед Анной.
– И что же, Марку Генриховичу удалось векселя вручить?
– Какой там, Александр Дмитриевич, дедушке после того как вы ушли плохо стало и мы сразу вернулись домой… – девушка вздохнула. – А теперь я ровным счётом не понимаю, как с векселями быть. Я ведь в Петрограде за дедушкой досматривала, а вот теперь уезжаю обратно в Париж сегодня вечером.
– А Николай Александрович так ждал, – вздохнул в ответ Протопопов.
Иногда для достижения цели, ложь – это вполне рабочий инструмент.
– Он вам об этом говорил? – встрепенулась Анна.
– Конечно, Аннушка, говорил. Я ведь в тот день от Добровольского шёл как раз.
– Вот знала бы и попросила дедушки отдать эти бумажки вам! Я теперь не знаю, что с ними делать… Александр Дмитриевич, милостивый государь, а может я тогда Вас попрошу… – Аннушка запнулась. – Извините, не подумала, не станете же вы за ними специально ко мне приезжать…
Вот так слово за слово и Протопопов спустя сорок минут, не больше, уже шёл за векселями к дому Аннушки, отчего-то проявив неосторожность в том плане, что даже не взял на эту встречу телохранителей. Больно уж с Анной министру захотелось повидаться. А прежде Александр Дмитриевич накупался, надушился и выбрился.
Глава 4
«Тебе главное понять с кем имеешь дело и играть по их правилам».
Год 1917, ночь с 14 на 15 января,
в квартире у Анны, Петроград.
Квартира Аннушки располагалась в совершенно другом конце Петрограда по сравнению с тем местом, на котором Александр Дмитриевич повстречал ее впервые. Министерство юстиции располагалась в одном из зданий на Исаакиевской площади, а в двух или трёх кварталах от Минюста на Большой морской улице, Протопопов, собственно, повстречал деда и внучку, ну и вступился за них перед теми тремя горе-солдатами. Сейчас же, следуя полученному от Аннушки адресу, пилить пришлось аж до перекрёстка Выборгского шоссе, и уже по прибытию туда рыскать среди столичной застройки на Малом Мичуринском переулке.
Пришлось изрядно помучиться, к тому же на улице в эту ночь шастало немало народа, и не всегда настроенного на положительный лад. Несколько раз Александр Дмитриевич был освистан и ещё несколько раз его окрикивали из толпы. С малым ростом и своей внешней щуплостью, министр становился объектом пристального внимания со стороны хорошо так подвыпивших горожан, для подавляющего числа которых волнения были лишь поводом хорошенечко загрузиться водкой. А когда водка еще и под запретом…
Слова порой выкрикивали
