оставляя Протопопова одного в зале.
Министр присел за стул у стола, осмотрелся. Как бы так между прочим, расстегнул верхнюю пуговицу.
Жарко.
Обращало внимание, что комната хорошо прокурена – жёлтые разводы на стенах у потолка. Видать старик нотариус не доставал сигареты изо рта. Удивительно, что прожил почти до восьмидесяти лет. Ну или собирал у себя клуб любителей потабачить, которые только и занимались тем, что закуривали небольшую квартирку.
Протопопов хмыкнул, потянулся к бокалу понюхал по своей старой и уже известной привычке. Ну и вообще… мало ли? Потом на всякий случай переставил местами бокалы, паранойя она такая, так просто от нее не отвязаться.
Уже делая первый глоток игристого, обратил внимание, что поверх стола вместо скатерти застелена газета «Знамя труда» от 6 января этого года. Похоже, что старик симпатизировал левым эсерам. Или что у него в квартире делала эта газета. То, что газета может принадлежать внучке нотариуса, в голову даже не пришло. Казалось, что ей вся эта политическая возня совершенно ни к чему.
Анна вернулась через несколько минут, не дав министру заскучать. Робко улыбаясь, держа в руках пачку векселей, ради которых Протопопов, собственно, и явился к ней на квартиру.
Присела на стул по левую руку от Александра Дмитриевича. Теперь аромат ее духов слышался более отчетливо. Вексели она положила перед министром.
Протопопов улыбнулся ей в ответ.
Она взяла свой бокал.
Чокнулись.
Выпили.
Сидя, Анна перекинула нога на ногу и Протопопов скользнул взглядом по показавшейся кружевной повязке для чулок.
Сделал ещё один глоток шампанского следом.
Отвёл глаза, вернее заставил себя это сделать, потому что не хотел. И наткнулся тотчас на взгляд Анны, который как будто бы изменился. В нем будто бы зажегся огонёк, пришедший на смену былой скромности.
Ее глаза вроде как говорили с лёгкой насмешкой: нравится, Александр Дмитриевич?
Нравится.
Протопопов глотнул ещё шампанского, чтобы снять лёгкое напряжение.
– Вот, посмотрите. Об этих векселях я вам говорила во время нашего разговора по телефону.
Анна достала сигареты фабрики «Дукат», закурила сигарету через длинный мундштук. Легонько закашлялась от табачного дыма.
– Мне неудобно было вам об этом говорить, но я даже не знала, что с ними делать, когда дедушка умер. Если честно, я думала отправить их почтой, но потом поняла, что документы легко потеряются, – торопливо говорила она, продолжая курить. – Дедушка бы мне такого не простил, понимаете? Перед смертью он сказал, что вся правда должна быть известна.
Протопопов уже рассматривал векселя. Взял один из них, чтобы ознакомиться. Меж тем, говоря эти слова Аннушка коснулась его руки своей рукой и немножечко так сжала.
Ладонь горячая, и вообще от Анны исходит тепло.
Протопопов
