style="font-size:15px;"> – Как это – все рейсы отменены?!
Гомон превратился в хаос носящихся в панике людей.
Гала спряталась за стойку с рекламой и сильнее прижала к себе собаку. В этой толпе она не то, что найти дядю не могла, она вовсе потерялась.
Внезапно в динамиках зала раздался автоматический голос:
– Администрация космопрота приносит свои извинения за доставленные неудобства. Все рейсы «Пекин-Станция Луна-108» отменены в связи с падением крупного куска Луны в Атлантический океан. К сожалению, оставшиеся космопорты разрушены. Правительством объединенного государства Земля принято решение закрыть Землю для полетов. Нам очень жаль, соотечественники. Желаем вам выжить и присоединиться к нам на Земле-2.
Все, кто услышал это оповещение замерли, точно в стоп-кадре. Как только динамики замолкли, произнеся то же самое на последнем, седьмом общем языке, космопорт взорвался криками, плачем и гомоном.
Гала вспомнила разговор двух русских, о том, что шаттл, на котором должны были улететь они с дядей, был последним.
Внутри у девочки все похолодело. Что же делать? Где дядя? А вдруг он улетит без нее?
Она ринулась вместе с толпой к шаттлу, но куда ей было опередить взрослых? Ее толкали, пинали, хватали за плечи и оттягивали назад. Но впервые в жизни Гала не отступала, не пряталась. Она все также прижимала к себе маленького песика, и протискивалась под мышками, среди ног. Точно юркий заяц, она огибала людей и бежала изо всех сил.
Внезапно в толпе она увидела меховую оторочку знакомой куртки. Седая прядь в черной копне волос мелькнула впереди, у самого выхода на посадку.
Дядя. Несомненно, это был он!
Она хотела закричать, но губы так и примагнитило. Получилось лишь отчаянное «Мгм!». Да и это быстро слилось с общим шумом.
Девочка подбежала к стеклянным дверям как раз в тот момент, когда бортпроводница захлопнула за дядей дверь. Щелкнул магнитный замок, моргнула и сменилась на красный лампочка над выходом. Табличка с номером ворот поменяла зелёную надпись «Идёт посадка» на красную «Посадка окончена».
Гала со всей силы ударила по бронированному стеклу. Тысячи кулаков одновременно с ней заколотили, сотрясая ворота.
«Обернись! Обернись, дядя! Я здесь!» – слезы текли ручьем по щекам Галы.
И, точно услышал, он обернулся.
На долю секунды девочке показалось, он узнал ее.
Но в тот же миг, поджав губы, он бросился прочь, вместе с бортпроводницей.
«Не-е-е-ет!» – так и остался невысказанным крик отчаяния.
Толпа схлынула. Девочку больше не прижимали больно к стеклу, и не наступали ей на щиколотки. Но почему-то Гала все равно чувствовала невыносимую боль.
Она сползла на пол, прислонилась головой к холодному стеклу и разрыдалась. Сквозь разомкнутые губы наконец-то прорвалось: «А-а-а…».
Песик коснулся дрожащим носом щеки девочки и лизнул солёную влагу. Он тоже скулил и трясся.
