событий. Если им… когда им не удастся переубедить вас, они, вероятнее всего, вынесут вопрос о поглощении на голосование.
Они остановились перед дверью, ведущей в конференц-зал, где уже собрались люди. Галиель взялся за дверную ручку и посмотрел на Голдфилда.
– Я могу проигнорировать решение, принятое в результате голосования?
– Безусловно, – кивнул Голдфилд.
– В таком случае, я узнал все, что знать мне было необходимо, – ответил Галиель и толкнул дверь.
***
За длинным прямоугольным столом сидело девять человек. Приглушенный гул голосов стих, как только двери распахнулись и вошел Галиель. Следом вошел и Голдфилд, почтительно кивнул всем сразу, и тут же присел на свое место. Все девять человек поднялись и поочередно стали здороваться. Среди них было три женщины, самой старшей из которых на вид было не больше сорока лет. Остальные же – мужчины по большей части сильно за пятьдесят.
Галиель отвечал на рукопожатие, стиснув зубы: ему стоило не малых усилий, чтобы подавить в себе голос ущемленного эго и нарастающее бешенство. Не само рукопожатие приводило его в бешенство, нет, с этим еще можно было примириться, тем более ради дела. Но выражения их лиц! Их взгляд! Их снисходительные, ироничные ухмылки, еле уловимые в уголках рта. Перед ними стоял Клотарец; Клотарец, чей род тянется из глубин веков. Они же видели перед собой обыкновенного человека, мальчишку, чья заслуга лишь в том, что он сын главы компании. Они считают себя выше его; они не воспринимают его всерьез, и даже не стараются скрывать это. Акулы бизнеса! Прожжённые дельцы! Сильные мира сего убогого! Вы – жалкие отбросы, вот вы кто. Вы существуете постольку, поскольку мы вам позволяем существовать, как позволяет существовать муравейнику садовник. Если бы я мог, думал Галиель, показать вам лишь малую часть той силы, какой обладаю, лишь малую ее часть – слетела бы с ваших рож эта ухмылка…
Они здоровались с ним, представлялись, и их имена, на миг влетавшие в память Галиеля, растворялись немедленно, не оставив по себе и следа.
Наконец, все заняли свои места и собрание началось.
В несколько предложений Голдфилд напомнил собравшимся цель сегодняшней встречи, и подтвердил твердое намерение господина Галиеля Ту Фогдонуэра провести поглощение компании «Атомид». После этого опустился в свое кресло, и умолк, давая возможность высказываться уважаемому совету.
Уважаемый совет не заставил себя долго ждать. Первым взял слово заплывший жиром старик лет семидесяти пяти, с седыми редкими и жиденькими волосами, с носом картошкой, покрытым красной капиллярной сеткой, и с маленькими слезливыми глазками. Голос его звучал еле слышно, без интонаций, а вернее сказать, с одной единственной интонацией – интонацией вконец уставшего от всего на свете человека. Он все видел, этот человек, все пробовал; он пришел сюда не дискутировать. Он пришел, потому что какой-то сопляк, возомнивший себя гением бизнеса, собирается ввязаться в
