style="font-size:15px;"> – Дайте слово, что никому не скажете, – прошептала Хельга.
Шани едва заметно улыбнулся.
– Что ты девушка, а не парень? – спросил он, и каждое слово было похоже на пощечину. – Хорошо. Даю слово, что сохраню твою тайну, если ты объяснишь, к чему этот маскарад.
Хельга не сразу смогла поверить, что услышала именно то, что было сказано. Она провела ладонями по лицу, стирая слезы, и взглянула на куратора. Теперь Шани смотрел на нее с мягкой усмешкой, и это был очень дружеский, поддерживающий взгляд.
– Я хочу отомстить, – негромко ответила Хельга. – Владетельный сеньор нашего поселка убил мою мать. Он домогался ее, и она… – Горло стиснуло спазмом, и Хельга едва слышно прошептала: – Повесилась. Не выдержала.
Права дворянства в Аальхарне доходили до немыслимых пределов, и по большому счету золотое сословие считалось только с государем и инквизиционным трибуналом, все прочие для благородных господ значили много меньше плевка в дорожной пыли.
Со дня похорон матери Хельга мечтала о том, как закончит курс в инквизиторском академиуме, получит документы, подтверждающие ее полномочия, и отправится в родной поселок, где первым же делом устроит сеньору свидание с дыбой. Понятия презумпции невиновности уголовное право Аальхарна не ведало.
И вот теперь все ее мечты лежали в ладони человека с сиреневыми глазами.
Некоторое время Шани молчал. Потом кивнул.
– Тебе нужно быть лучшим, Хельгин Равиш, – произнес он. – Чтобы ни у одного преподавателя даже мысли не возникло тебя наказать. Ты должен стать лучшим академитом со дня основания академии.
– Я понимаю, – кивнула Хельга.
Страх, охвативший ее, медленно отступал. Она видела, что ее не собираются выставлять на всеобщее обозрение как еретичку и ведьму, и от этого становилось легче дышать.
– Я тебе помогу, если что, – будто бы нехотя ответил Шани. – Прикрою. Но ты сам понимаешь: не все в моей власти. Я могу поселить тебя в отдельную каморку, но… Будь осторожен. Будь очень осторожен.
– Да, – откликнулась Хельга. – Да, хорошо. Я… Я буду хорошо учиться.
– Вот и славно, – улыбнулся Шани.
И Хельга вдруг поняла, почему он решил ей помочь, а не поволок в ректорат с рассказом о том, как поймал ведьму со злыми намерениями. У него тоже была тайна. Глубокая, пугающая, давняя. Прикоснись к такой – и рука отнимется по плечо.
Глава 5. Аметистовый перстень
Аальхарн, 1234 год от прихода Заступника
– Ну, сын мой, достиг ты таких высот, что выше некуда, – сказал отец Гнасий, разливая по бокалам вино из монастырских подвалов. Благородный напиток имел насыщенный рубиновый цвет и фруктовый аромат с едва заметной ноткой горечи, свойственной всем южным винам. – Выпьем!
Шани послушно осушил бокал. Вино, пусть даже и такое хорошее, он не любил и сомневался, что когда-нибудь полюбит. Отец Гнасий
