Многие из толпы подстёгивали, выкрикивая: «Правильно говоришь, Скелет!» и «Жги, Скелет!» За спиной у тёти Любы стоял Жмот со своими дружками. Они тоже горланили в поддержку и возможно даже недеялись забраться на стол и поорать вместе со Скелетом, но их не пускали.
Неожиданно над головами разнёсся громкий баритон Святослава Семёновича:
– Это что тут происходит?! Это что за митинг?
Вмиг голоса смолкли, даже Скелет оборвал свою речь на полуслове.
– Я спрашиваю, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! – последние три слова директор произнёс раздельно.
Из-за его спины выглядывали растерянные и напуганные Стелла Артуровна и учительница младших классов. Святослав Семёнович уже прокладывал себе дорогу сквозь толпу мальчишек и на ходу продолжал громко и требовательно вопрошать:
– Скворцов, ты чего вытворяешь? Тебя на постоянное жительство что ли в карцер отправить? Ну-ка быстро слезай со стола!
– Святослав Семёныч, это беспредел, – завёл свою шарманку по новой Скелет, но в голосе его поубавилось уверенности. – У меня проблемы с питанием, я кушать хорошо должен. Иначе помру. Святослав Семёнович, ну они же баланду с утра раздают, а не кашу. Нам ещё колючки только не хватает на заборе и будем как конкретные зеки! Почему мы с девками должны делиться, чем они лучше нас?
– Ты мне поговори тут! Не с девками, а с девочками! Слезай давай, хватит клоуничать!
Пробираясь между старшеклассников, Святослав Семёнович что-то шепнул Киму. Тот молча кивнул, махнул кому-то из ребят, и они пошли следом.
И тут Жмот прорвался сквозь дежурных и всё-таки запрыгнул на стол. Но самое интересное произошло дальше – вслед за Жмотом к митингующим присоединился Янус, из толпы послышались смешки и возгласы удивления.
– Во Янус даёт! Как это он так страх потерял? – Удивлённо проговорил Меньшов.
А Костику вспомнилось, как Янусу пару месяцев назад впервые грозил карцер. Он тогда не успел ретироваться вовремя и оказался в кабинете директора вместе с зачинщиками драки. А Святослав Семёнович иногда недолго разбирался. Карцеров на территории интерната насчитывалось три, вот троих самых активных туда обычно и помещали. Янус тогда шёл с таким видом, будто ему светило тюремное заключение до конца жизни. Он плакал, причитал, делал вид, что у него подкашиваются ноги, даже сознание пытался терять. Когда и это не помогло, стал выдирать на себе волосы клоками. Святослав Семёнович тогда сжалился и отпустил его. И Янус сразу успокоился, заулыбался, ушёл насвистывая, но примыкать к хулиганским компаниям не перестал и через две недели всё же попал в карцер. Себе он ничего плохого тогда не сделал, но разломал тумбочку и порвал в клочья постельное бельё.
Теперь Скелет, Жмот и Янус орали со стола втроём. Выкрикивали всё то же: про беспредел, поросячью еду и «сами это кушайте». Но Янус, как человек начитанный, завёл пластинку ещё и про ущемление прав ребёнка, про неадекватность реакции
