Я слишком реалист. Я всегда был, некоторые это даже критиковали, слишком приземленным. Может быть, слишком практичным или прагматичным. И после пятидесяти лет очень, очень систематичной коммунистической идеологической обработки и пропаганды было очень трудно думать, что люди могут рассматривать возможность восстановления монархии. Они или ничего об этом не знали, или знали только то самое негативное, что изобрела пропаганда. Я долго ждал, до 1996-го, и наблюдал, и видел, что демократия была такой хрупкой, такой молодой, такой новой, кто я был такой, чтобы вернуться и сказать: послушайте, моя система – самая лучшая? Я думаю, это было бы нечестно, сбило бы людей с толку. И, естественно, будучи подвержены такой мощной пропаганде против «монархо-фашизма», который они изобрели, что, как вы понимаете, философский нонсенс, но этот «монархо-фашизм» был так глубоко внедрен, что было очень трудно поверить, что люди захотят монархию. Моя точка зрения была, что я, наконец, могу помочь напрямую не только болгарским сообществам, которые были в изгнании, но помочь самой стране.
– Итак, вы решили стать политиком. Мне кажется, для монарха это непростое решение.
– Это не я решил, обстоятельства решили это за меня. Обстоятельства привели меня в такую точку, когда я сказал, что это момент, когда с моими знаниями, полученными за границей, с моим заграничным опытом и, конечно, моими связями и отношениями со всеми королевскими семьями, я могу сделать что-то для страны. Вот так я попал в политику. И потом, когда были подходящие обстоятельства, я действительно подумал, что это либеральное мышление, партийное движение было правильным подходом. Потому что баррикады, как правило, не ведут к сотрудничеству, они ведут к конфронтации. Так что я думал, что с этой либеральной идеей мы можем попробовать другой подход. Это было трудное решение, мы создали движение, которое назвали «Симеон Второй» не потому, что это была идея какого-то культа личности, но чтобы люди ассоциировали его с именем, которое знали. Позже мы изменили название, там уже не было имени Симеона II.
– На выборах вы получили почти половину всех голосов избирателей и половину мест в парламенте.
– Да.
– И стали премьер-министром. Вы добились успеха?
– Преуспел ли я? Каждый, кто начинает что-то, хочет это закончить и преуспеть. Но преуспеть не для себя лично, а для того, чем мы являемся, потому что меня учили – может быть, я старомоден – что, если ты делаешь что-то для людей, ты служишь, а не используешь власть для себя, своей славы или чего-то подобного. Так что я думал, что могу служить этой стране. Это та идея, которую я пытался воплотить.
– Но через несколько лет ваша партия утратила поддержку.
– Да.
– Почему? Потому ли, что в Болгарии все меняется слишком быстро?
– (Усмехается.) Мое правительство проработало четыре года, а следующая коалиция с социалистами и партией Свобод проработала
