Речного вокзала. Вниз уходили деревянные лестницы, горели мощные лампы, справа возвышался сложный механизм, с помощью которого рабочие поднимали наверх грунт, слева – ещё какие-то агрегаты.
– На сколько вы уже углубились?
«Псевдоучёный», как его назвал Пульман, глянул на бумаги, которые держал в руках и, словно, не веря самому себе, пробормотал:
– На девяносто пять метров! С ума сойти можно!
– А вот этого делать не надо! – усмехнулся Петелин. – В смысле – с ума сходить. Нам всем ещё многое предстоит сделать. Очень многое.
– Да, да, я понимаю! – суетливо закивал Линцевич, запихивая отчёты в карман плаща. – Вы спускаться будете? – и он показал взглядом на провал.
– Пока не вижу в этом необходимости, – олигарх покачал головой. – Вы заморозку используете?
– Разумеется! Вчера ещё несколько баллонов ушло. Осталось пять штук. На сегодня и завтра хватит.
– Как рабочие? – Петелин посмотрел наверх, где на лесах стоял мужик в оранжевом жилете и строительной каске. Он контролировал работу подъёмного механизма. – Не бузят?
– А чего им бузить? – удивился его помощник. – Кто здесь, в Твери, может похвастаться московскими зарплатами?! Да я за последние два месяца, среди них, не то, что пьяного, а даже похмельного не видел! Вы же знаете, как в стране с работой. Особенно – в провинции.
– Да уж знаю, – олигарх кивнул. – Все знают, кроме нашего правительства и нашего уважаемого президента. У них там всё хорошо… Ладно, пойдёмте.
Они выбрались на улицу и попали как раз – к началу посадки «демонстрантов» в подъехавший полицейский фургон. Спецназовцы в сферах и бронежилетах особо не зверствовали, да и было их немного – пять человек. Зато Пульман буянил вовсю. Орал, сопротивлялся, обзывал майора всякими нехорошими словами, то и дело призывая в свидетели телевизионщиков. Впрочем те уже ничего не снимали, а через пару минут стало ясно почему.
Корреспондентша, увидев выходящих из здания Речного вокзала мужчин, подскочила к Петелину и гневно выпалила:
– Это вам даром не пройдёт!
Тот удивлённо задрал брови.
– А что опять случилось?
– Что случилось?! – телевизионщица аж задохнулась от возмущения. – Да ничего! Если не считать того, что пять минут назад мне позвонило начальство и приказало прекратить съёмку!
Олигарх пожал плечами.
– Ну, вашему начальству, наверное виднее, что снимать, а что нет.
– Это ваша работа! – журналистка гневно топнула ногой.
– Моя работа?! – Петелин усмехнулся. – Командовать вами?!
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! – женщина скривилась. – Либо вы сам, либо ваши люди, – он показала глазами на Линцевича, – наверняка позвонили на телестанцию и потребовали убрать нас отсюда!
Олигарх посмотрел на своего помощника.
– Ты
