целям, которые должна была символизировать вся эта астрономическая система. Прежде всего, мы не должны упускать из виду, что Платон уже здесь вплетает в астрономическую концепцию богов представление о народной религии, поскольку божества этой религии – духовные силы, не потому, что для него существует противоречие между этими двумя концепциями, но потому, что это единственная возможность в мифическом способе представления, чтобы постепенно все сильнее и сильнее выдвигать эту интеллектуальную сторону представления на передний план как фактически существенную. Итак, прежде всего, двенадцать великих богов, Зевс как предводитель процессии, и, наконец, можно также объяснить, почему божество, которому не позволено следовать за процессией, но которое должно оставаться позади в доме богов, то есть во внутреннем мире, называется Гестией, а именно потому, что Гестия занимает самое низкое положение в системе двенадцати богов. Хотя Филолай также называет Гестией свой центральный огонь, вокруг которого вращаются десять божественных мировых тел, включая землю, в соответствии с декадной системой счисления, здесь это не может иметься в виду. Ведь в этом случае и земля должна была бы взметнуться вверх, в супраментальный космос, а вместе с ней и живущие на ней человеческие души, т. е. последние также были бы в восторге от этого земного состояния, тогда как из с. 246 C. 248 С. прямо свидетельствует об обратном. Напротив, перенос на землю описывается в этих отрывках как потеря крыльев именно потому, что это перенос в мировое тело, лишенное космического, а следовательно, и связанного с ним сверхкосмического движения, поскольку земля – это покоящийся центр вселенной. Центр, однако, обозначает низ, следовательно, это низшее из божеств, Гестия; на самом деле, конечно, будучи неподвижной, она также неодушевленная и, следовательно, уже не божество вообще; мифическая форма, однако, скрывает это противоречие. Таким образом, связь с Филолаем сохраняется лишь в той мере, в какой платоновская система мира согласуется с его, то есть в противопоставлении более совершенных неподвижных звезд и планет менее совершенной земной области, и об этом, конечно, должно напоминать обозначение Гестии, которая, несмотря на все прочие отклонения, все же обозначает здесь, как и у Филолая, среднее, покоящееся тело земного шара. Супраментальное место также, несомненно, создано по образцу объемлющего огня или Олимпа Филолая, который самим своим названием доказывает, что является одним из главных мест божественного и в котором Филолай, согласно Стобею (Ecl. phys. I, p. 488) также чистота элементов (ειλιχρινεια των στοιχειων), несомненно, является хорошим образцом для последующего чувственного представления идей, как это может быть при более точном толковании этого выражения,34 p. 246E. – 247 C.
Это последующее описание идей, однако, несмотря на свой чувственный и образный характер, призвано служить истине, p. 247 C., и поэтому под этой формой
Соответственно, я могу только признать филолаическую подоплеку этого представления, неоднократно подчеркиваемую Бюкхом, наконец, Филолаем p. 104 ff., согласно модификациям Крише, op. cit. pp. 57—61, где, однако, ошибка последнего, будто земля, несмотря на свой покой, все же вращается вокруг мировой оси, достаточно опровергнута Бёкхом, Унтерсом, üb. d. kosm. Syst. des Plat, Deuschle, op. cit. 8. 28 f., который вообще отвергает всякое астрономическое воззрение, но тем самым, по его собственному признанию, делает невозможным всякое толкование не только ζωα αθανατα, но и такого определенного и потому, конечно, не лишенного смысла признака, как остаток Гестии. См., кроме того, против него мое augef. ree, Jahn’s Jahrb. LXX, P. 148 – 150. Под ειλιχρινεια των στοιειων Böckh, Plülol. p. 98 беспредельное пустое пространство вне мира, с которым Стобей путал Олимп. Диссен (Dissen, Göttinger gelehrte Anzeigen 1827. 8. 834 f.) противоречит ему, но сам ошибается, считая, что Стобей называет Олимпом неподвижные звездные небеса, поскольку слова το μεν ουν ανωτατω μερος τον περιεχοντος скорее относятся к предшествующему πυρ ανωτατω το περιεχον. Но даже в этом случае эти слова все равно допускают двойное толкование, о котором говорит Бёкх (Böckh, op. cit. p. D4). Примечание 1. =το ανωτατω μερος, δηλαδη το περιεχονto, или другое, которое принимает генитив в его обычном смысле, так что на самом деле только внешний край окружающего огня, а не он сам в целом, был бы назван Олимпом. В последнем случае, однако, тем легче согласиться с Криче, De societatix a Pythngora in urbe Crotonüitarum conditae tropopolitico, Göttingen 1830.4. p. 62 понимать под ειλιχρινεια των στοιχειων эфир, который в таком случае все еще заключает в себе огонь, тем более что Филолай, кажется, также связывал эфир с центральным эфиром, при условии, что мировое тело, противоземля, лежащая первой по отношению к нему, также должна была называться эфирной землей, Simplic. to Aristot. de coel. II. p. 124b (цитируется по Bockh op. cit. p. 128). Очевидно, как прекрасно согласуется с этим филолайское обозначение эфира как грузового корабля земного шара (α τας σφαιρας ολχας fr. 21.), если он таким образом объединяет земной шар извне. Можно было бы склониться к тому, чтобы согласовать эту точку зрения, например, с мнением Бёкха, что эфир был бы элементом беспредельного и, таким образом, совпадал бы с απειρον πνευμα (Aristot. Phys. IV, 6. 213b. 22 и далее) вне мира; однако эта попытка была бы не свободна от некоторых очевидных сомнений. Диссен а. а. 0. предпочел бы сделать весь объемлющий огонь тождественным с эфиром.
